Зона риска

— Справедливости, Владлен Вадимович, — прищурился Топор, не сводя взгляда с невозмутимого Беса, — И долю в его бизнесе.

— Шикарно, — хмыкнул Старик, — А за что такая наглость, а, Топор?

— Ты ведь знаешь, Старик, за что, — процедил Топор, и словно по команде люди, пришедшие с ним, напряглись, — Бес отправил на тот свет Сашу Заверина, Витю Горбуна, а теперь и Олега Ильича Грома.

Видя такой расклад, авторитеты и воротилы города, владеющие разными районами, потянулись ближе из-за своих столиков. А Бес перестал размешивать холодный чай. Крот за его спиной напрягся.

— Спокойно, — тихо процедил Бес так, чтобы разобрал только снайпер.

— Топор дело говорит! — послышались голоса с разных сторон, — А завтра он до нас доберется!

Старик громко стукнул тростью о пол, требуя сохранять тишину. Его жесткий и колкий взгляд замер на невозмутимом лице Беса.

— Харитон Сергеевич? Что скажешь в оправдание?

— А что ему сказать?! Если он своих же людей мочит! — вмешался Топор, решаясь переть в наглую, в лоб, — Говорят, он Клыка порешил, а потом и Борю Тяпина. Все же помнят Батю? Безобидный мужик!

— Надо бы пояснить, Харитоша, — Старик нахмурился. С Батей он был знаком давно. И не обрадовался его смерти.

Бес медленно откинулся на стуле, в его руке мелькнула черная кожаная папка. Передав ее ближайшему помощнику Старика, Бес не сводил взгляда с хозяина города.

Владлен Вадимович медленно открыл папку и взглянул на содержимое. Поправив очки, Старик изменился в лице. Захлопнул папку.

— Что ж, это меняет дело, — растягивая слова, проговорил Старков, — Кто имеет претензии — я слушаю. Внимательно.

Старик обвел медленным взглядом собравшихся. Властные и жесткие глаза Старкова задержались на побледневшем лице Топора. Он понял, стоит возразить и его порешат прямо здесь, живым ему не уйти, даже с кучей охраны.

Народ медленно потянулся к выходу. Кто-то молчал, кто-то шептался недовольно. Но Бесу было плевать. Самый сложный разговор еще не закончился.

Когда зал ресторана опустел, а за баром остался один Хромой, Старик, вертя трость в ладони, проговорил:

— Заверина я понимаю. Ссучился Сашка. Про грехи Олежика сам узнал вчера. Удавил бы, да, спасибо тебе, опередил. Горбуна — не понял за что. Нет, человеком он был гнилым. Не спорю. А вот причины не пойму. Но за Батю … за него придется ответить передо мной.

* * *

Кроту не нравилось ни помещение, где он находился, ни компания отморозков с безразличием на одинаковых, как под копирку, лицах. Наметанный взгляд постоянно сканировал охранников, застывших за столиками, у бара и на выходе из зала. Напряжение не отпускало ни на мгновение, и Рома с легкостью рванул бы ствол из кобуры, если бы не хладнокровие Беса.

Крышкин Рома любил свою работу. Ему нравилось наблюдать за жизнью людей сквозь оптический прицел, нравилось знать, что они — в его власти. А быть вот так, на передовой, он не привык. Усилием воли он заставлял свою руку сжиматься в кулак, а не на рукоятке пистолета.

Рома ненавидел Бессонова. Люто и всей душой. Вот уже год как Крот злился от необходимости следить за объектом. И заплатили за его охрану сумасшедшие деньги, и особых проблем это задание не вызывало, а все равно он готов был собственноручно застрелить Бессонова каждую секунду.

Но не сейчас.

В это мгновение, когда он видел, как Бес говорит с главой города, открыто, не таясь, не пасуя перед властным стариком, который кивком головы может растоптать человека, Крот испытывал уважение по отношению к Бессонову.

Нет, разумеется, ревность и злоба никуда не делись.

Последние несколько лет Романа Крышкина наплаву держала только Мишка. Одной командой, одним взглядом она могла усмирить его внутренних демонов, дать искорку надежды на покой и счастье. И он верил, надеялся, что как только их команда выполнит задание, он увезет девчонку на острова в продолжительный отпуск.

Но Бессонов все сломал. И за это Крот ненавидел его. Но больше всего ненавидел, когда замечал взгляд Мишель, направленный на Беса. От этого хотелось сжать винтовку и сделать контрольный выстрел. В голову. Сотню раз за последнюю неделю Крот с трудом сдерживался от такого поступка.

И сейчас, только в эту секунду, Крот понял, почему она выбрала именно Бессонова.

Он — несгибаемый мужик со стальными яйцами.

В окружении натасканных и тренированных псов Старика Бес чувствовал себя, точно в детском саду. Ни одна лишняя эмоция не появилась на лице Беса. Разве что взгляд был чернее обычного, стальным и колким.

— Я отвечу, Владлен Вадимович, — после долгой паузы проговорил Бес, — по всем законам.

— Так зачем ты убил Борю? — вздохнул Старик, глядя на Беса исподлобья.

— Боря умер, потому что стал сукой и гнидой, — не дрогнув, ответил Бес.

Старик молчал, как и Харитон. Бессонов сидел, откинувшись на спинку стула, глядя в глаза Владлену Вадимовичу. Кулаком Бес уперся в бедро, и через распахнутый пиджак было видно каждому охраннику в зале, что кобура была пуста. Бес не принес с собой оружия на встречу с «начальством».

— Таким было мое решение, — произнес Бес медленно, — И за него отвечу.