Зона сдвига

— Убирайтесь и передайте Ун-Ул, что я не похищал Астуаг, — я старался говорить спокойно, но удавалось это с трудом, — Зачем мне его похищать? Я убил его. И я даже не знал кто-это. Если бы знал — возможно поступил бы по другому. В его смерти виноваты вы, а не я. Вы ходите по этой земле так, будто она только ваша. Но она и наша тоже. И я попробую вас убедить в этом. Убирайтесь!

Было заметно что Ме-есс оценивает ситуацию. Произошедшее не укладывалось в его мозгу. И вдруг он всё понял — я прочитал это в его глазах. Он сделал шаг назад:

— Ты попробовал нашей крови Равен…

Он замолчал. Наступила короткая тишина разрываемая только криками чаек.

Ме-есс сделал еще один шаг назад:

— Запомни что именно ты начал эту войну и каждая жертва в ней будет на твоей совести.

Войну?!

— Да ладно — не нужно пафоса. Вы убиваете нас и без войны. И вас не беспокоит что эти жертвы на вашей совести. Возможно виновата ваша кровь, но меня тоже это уже не беспокоит так сильно как раньше. Проваливайте, здесь вам не рады.

Ме — есс не поворачиваясь ко мне спиной запрыгнул на коптер, и тот стал разворачиваться.

Есть еще что я хотел бы сказать ему напоследок.

— И да, как-то несерьезно трогать тех, кто не при чем, не находите? Хотите убить меня — убивайте меня, а не других. Вы выглядите слабыми когда так поступаете. Вы же не хотите чтобы все вас считали слабыми?

* * *

— Этот мир сошел с ума. Причем не постепенно, а сразу. Кто — нибудь объяснит мне что происходит? — первое что сказал Танго, когда гости скрылись за склоном горы.

— Ага, чувствую себя такой же дурой, — согласилась Аиша.

Мы с шаманом переглянулись.

— Я расскажу вам все, ну или почти всё, и после этого вы улетите — у нас с Максом есть очень важное дело, — Отоа выжидающе смотрел на них.

Танго кивнул.

И Отоа рассказал. Рассказал о своем пребывании у дроман, о странном свойстве их крови, и о Ритуале. Аише конечно же часть этого была известна, а вот Танго слушал с широко открытыми глазами, время от времени озвучивая одно из очень популярных ругательств, свидетельствующее о его крайнем удивлении.

* * *

— Как вернуть утраченное чувство спокойствия в этом месте? — спросил я Отоа, когда мы остались одни.

— Имеешь ввиду после того, как здесь стали появляться все кому не лень?

Я кивнул.

— Стрелять без предупреждения, — он ухмыльнулся.

— А я так спокойно спал здесь, — я погладил корпус винтовки — теперь её нельзя выпускать из рук даже здесь.

— Это да, — Отоа направился к печи — приближалось время обеда, а ему не нравилось был голодным.

Он достал огромный пустой котел, наполнил его водой из бака и поставил внутрь печи. Потом занялся розжигом. Меня всегда это удивляло — у него было достаточно электроэнергии, но он вот так по первобытному возился с котлами и огнем.

— Ты скоро уйдешь отсюда — у тебя есть дела поважнее чем просиживать дни у озера в горах. А я — ну я уже вполне пожил и если со мной что-то случится — то я не буду очень сильно об этом жалеть. Вот сделаешь вторую часть ритуала и я буду спокоен что появится в этих землях кто-то ко сможет задать этим гадам перца.

Когда нетерпеливое пламя радостно загудело в печи, Отоа забросил туда мясо и пряности и вернулся ко мне и к озеру.

— Я дружил с одним ученым, когда был у дроман, я тебе говорил, да? Звали его Сехо. Ну, то есть, он считал себя ученым и, пожалуй, это было похоже на правду. Он очень много знал обо всем. Я не знаю откуда в нем было столько информации о многих вещах.

Старик свернул самокрутку и закурил.

— Он мне все уши прожужжал про адзири. Про то, что они гораздо умнее чем все считают, о том, что живут единым кланом, в котором сложная иерархия, о том, что у них есть даже свой язык, который сложно понять нам людям, потому что мозг у нас устроен по другому. Еще он рассказывал совершенно удивительные вещи о том, что самка адзири всегда идет за своим самцом, о их великой и странной любви. Странной потому, что когда его убивают — покорно идет за его убийцей. Он говорил что это такой слепой инстинкт, выработанный эволюцией. Я не понимал, правда, как согласовывается такой слепой инстинкт с их, по его словам, высокой организацией. Еще он говорил что живет клан в каком-то заброшенном городе, о котором мало кому известно, и что пара, прежде чем, чем уйти из клана в свободное плавание просит разрешения у старших. Много чего он рассказывал мне о них долгими вечерами после работы. Честно скажу тебе — слушал я его лишь из вежливости, и считал все это чушью. Зверь он и есть зверь. Часто мне казалось, что всё это он выдумывает только от того, чтобы не сойти с ума в том аду, в котором находился.

Из моего коммутатора послышались звуки. Странно — сигнал из города не доходил сюда. Хотелось глянуть в чем дело, но я не хотел прерывать Отоа.