Зона сна

Всех она знала; с косцами здоровалась за руку.

— Вот поле ржи, а там пшеница. Вот овёс, а дальше лён, — поясняла Стасу. — С лугов собираем сено на прокорм скота. У нас пять коров, три лошади, телята, птица. Рожь сеем для питания обслуживающего персонала, овёс для прокормления лошадей, гречиху для кухни. Кое-что из продуктов продаём, кое-что покупаем.

Перед домом разместились огород и фруктовый сад: яблони, сливы, коринка, смородина, малина, крыжовник. Несколько сортов деревьев прислал в подарок лично Мичурин, но эти сорта плодов ещё не давали.

Тут же рядом служебные помещения: хлев, конюшня, скотный двор, сарай для молотьбы. Здесь же прекрасный колодец — глубиной одиннадцать метров, с очень хорошей водой для питья. Есть сельхозмашины: борона, косилка, молотилка, грабли и прочее; несколько ульев пчел…

К пяти часам Морозов явился на глаза народу. Был он оживлён и весел — хорошо поработал. Тут Ксения Алексеевна и подвела к нему Стаса. Тот представился студентом архитектурно-реставрационного училища, вольнослушателем исторического факультета МГУ. Говорить о том, что его волновало на самом деле — о своих перемещениях в прошлое, — при людях ему не хотелось. Да и вообще не хотелось; лучше было бы послушать учёного.

— Меня поражает и возмущает положение в современном образовании, — сказал ему Морозов. — Важнейшая отрасль человеческой деятельности отдана в руки шарлатанов, у которых всей-то цели, что получить в свои жадные ручки побольше денег. До истинного образования и до науки им дела нет! Любой преподаватель реального училища смеет называть себя профессором! Любое собрание таких, с позволения сказать, «профессоров» немедленно объявляет себя академией! Да ведь это деградация.

Стас припомнил профессора Жили некого и со смехом согласился.

— Всё верно, — сказал он, — но всё же надо различать науку и научных работников. Как ни старайся халтурщики, всей науки они не перепортят.

— Очень легко перепортят, — возразил Морозов. — Кто готовит научных работников? Шарлатаны и халтурщики. Ну и кого они, по-вашему, воспитают? Таких же халтурщиков. А подростков если чему и надо учить в первую голову, так это умению мыслить самостоятельно. Можно ли этому научить? А? Как вы думаете?

— Уверен, что этому можно научиться самому, — ответил Стас. — Но база-то нужна? Надо опираться на факты!

— Прежде всего своя голова нужна. Вот я с детства интересовался и геологией, и физикой, и математикой, и органической природой. И если бы я работал в обычных условиях, из меня получился бы общего типа астроном, не более того. Или займись я тогда историей, стал бы ординарным начётчиком. Тюрьма заставила меня пойти по совершенно новому пути!

— Что ж, вы думаете, заключением в тюрьму можно любого человека превратить в учёного?

— Не любого, и не обязательно заключением, но в чём-то вы правы. Попробуйте как-нибудь. Главное, чтобы ум человека не был пуст. Я на воле занимался в основном естественными науками, а когда попал в тюрьму, почувствовал необходимость пополнить своё образование по общественным наукам, и друзья доставили мне нужные книги по истории, социологии и языковедению. Я накинулся на них; жил только историей. Каждую книгу читал дважды: первый раз для общего ознакомления, второй раз для отметки деталей. И делал это сам, не из-под палки, потому что тюрьма доставила мне такие условия!

Ксения Алексеевна позвала их к столу, но Николай Александрович всё же продолжал свой рассказ:

— Представьте, все эти истории не давали мне удовлетворения. Привыкнув в естествознании иметь дело с фактами только как с частными проявлениями общих законов природы, я старался и здесь найти обработку фактов с общей точки зрения, но не находил даже и попыток к этому! Древняя история не казалась мне убедительной, но как проверить? В естествознании ты можешь сам проверить всё, что угодно, а тут остаётся только верить. А во что и как? Тысячи имен приводятся в истории безо всяких характеристик, а что такое собственное имя без характеристики, какие пустой звук?.. И поскольку сухая политическая история мало удовлетворила меня, не показав мне никаких общих законов, я сам стал отыскивать их…

— К столу! — забавно-сурово прикрикнула Ксения Алексеевна, как, бывало, кричали «К барьеру!».

— Идём, идём!

На первое был суп. Затем жаркое и много всякого с огорода. На третье сладкое: ягоды, мороженое. Еда сытная, вкусная, всё свежее. После обеда Николай Александрович объявил прогулку, и они двинули небольшой компанией: Морозов, его жена и Стас.

— Вы сказали, Николай Александрович, что в истории никакую теорию нельзя проверить. А если бы было можно проверить, попав в прошлое?

Морозов засмеялся:

— Я думал об этом. Весь май и часть июня этого года я будто «жил» в двенадцатом веке, участвовал в Крестовом походе, и мне стало ясно: тогда всё было не так, как нас учили и учат. Католические монашеские и рыцарские ордена заходили дальше, чем думают теперь. Вот хорошо бы это проверить! Мне представляется, что в 1204 году они захватили Константинополь, а через год Киев и другие русские княжества. Понимаете?