Зона сна

— А как же! Бабушка твоя, Зоря, изводила меня этим Алябьевым. «Соловей мой, соловей».

— Да. Вот, его папенька был президентом Берг-коллегии, и мы каждый день…

— И он пел тебе «Соловья»?

— Нет, он же был младенцем!

— Кто? Президент коллегии?!

— О Mein Gott! — простонал Ник. — Пойду застрелюсь. — И на заплетающихся ногах побрёл из магазина прочь.

Стреляться Ник не стал, но нарезался в гостиничном баре крепко. А на другой день, придя в себя, сказал отцу:

— Vater! Я, кажется, понял, как это функционирует.

— Что? — спросил отец, оторвавшись от экрана ноутбука: всё это время он читал найденную с огромными трудами на местном чёрном рынке электронную версию исторической книги Натана Яковлева «Грань веков».

— Да эта… шахта твоя, шахта времени…

— Шахта?

— Ну да. Помнишь, ты мне, рассказывал в детстве всякую ерунду продушу, которая, проваливаясь в шахту времени, набирает на себя угольную пыль и становится материальной?

— А!.. Только это не ерунда, а модель процесса…

— Хорошо, не обижайся. Пусть будет модель… номер один. Назовём её «провальная модель». Я её, помню, уже критиковал… но теперь появились новые факты.

Николай закурил — вредная привычка, приобретённая им в Петербурге, — и, закинув руки за голову, продолжал:

— Думается мне, что никуда душа не проваливается. Она, как и все прочие души, и так существует всегда и везде, от сотворения мира. Она размазана по пространству-времени, как масло по хлебу, А человек — материальное тело с этой душою — просто выпирает в какой-то точке континуума как некий живой перпендикуляр…

У отца возникла какая-то посторонняя ассоциация, и он усмехнулся. А потом подхватил мысль Николая:

— И свойство души человека нашего рода, её особенность только в том, что она может создавать себе тело по аналогии, а не через рождение от матери! Поскольку твоя душа одновременно и здесь, и там — в Санкт-Петербурге восемнадцатого века, — вот там и появился ты, такой же, как и тут! Правда, это не объясняет, почему не удалась твоя попытка спасти императора Павла.

Ник рывком сел на кровати.

— Введём понятие «флуктуационный момент». Пусть это будет тот фактор, который обеспечивает резонанс системы, ведущий к возникновению материального тела в некой данной точке времени.

— Так! Согласен, введём понятие.

— Вопрос: имеет ли «момент» информационную природу или только энергетическую? Или их суперпозицию?

— А ты как думаешь, сын?

— Если бы природа «момента» была чисто информационной, го всё происходило бы в моей душе, то есть в виртуальной реальности. А в реальной реальности не было бы никаких следов моей деятельности там.

— Но они есть! Ты же сам говоришь: гостиница — не та… Название страны… Степана раньше не было…

— Вот именно. А если бы «момент» был чисто энергетическим, то и я не заметил бы изменений. Флуктуация, — со вкусом произнёс он, вслушиваясь в звучание слова.

— Слушай! Проблема-то в том, что произошли не те изменения: император погиб, и так далее!

— Да, дела… А знаешь, в десятой версии Word'a есть опция, сохраняющая документ после каждого изменения, и все эти копии хранятся в памяти до конца работы. Ты по желанию можешь активизировать любую из них. А представь, что вследствие некой флуктуации копии начинают какую-то свою самостоятельную жизнь! Вот моя модель.

— Ну-у, я-то думал… Копия документа, сынок, это просто набор символов в оперативной памяти, не может у неё быть никакой своей жизни. Должна быть программа, которая с ней что-нибудь делает. А у тебя что получается? Оператор трудится над документом, вот он устал, заснул на часок, а в это время шкодливый комп вызвал из памяти одну из копий и вывесил её на экран. Оператор продрал глаза, смотрит: вроде всё то же, что было, только государство почему-то по-другому называется… Но что за этим стоит, какая программа? Твоя модель этого не…

— Да, всё не то. — Ник стал грызть ноготь на большом пальце правой руки. — Хотя… Знаешь, отец, позвони-ка в ресторан пусть принесут чаю, что ли.

— Нет, из-за такой мелочи они не пойдут, — скривился отец. — А горничные вообще чаю не носят. Я их вчера просил принести свежих газет, до сих пор несут. — И он достал из чемодана кипятильник, который заворачивал в носок, чтоб не попался на глаза горничной.

— Понял! — воскликнул Николай. — Оператор работает с документом. Десятый Word, комп двадцатигигагерцник, винт запредельного объема — что близко к нашей теме, поскольку у Вселенной память безгранична. Вдруг — флуктуация: напряжение в сети скакнуло! Комп, то есть программа, о которой ты так печалишься, убирает с экрана последнюю версию документа, номер, допустим, три тысячи сто сорок пять, и показывает версию номер тысяча триста двадцать первую.

— Слушай, что же это за комп такой навороченный, в котором нет защиты от сброса напряжения?

— А, вот, ухватил мысль: я работаю в Word'e, после каждого изменения резервная копия сохраняется, вдруг электричество гаснет…

— Во Вселенной? — скептически сказал отец.

— А мы не знаем, что за энергия тратится на моё появление там. Может, происходит такой мощный пробой, что и во Вселенной свет гаснет.