«Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

Даже в состоянии полной физической и эмоциональной прострации Алексей не унывал, — он пилил дрова, таскал со склона валежник, нашел среди наших вещей котелок и, когда дождь закончился, поставил греться воду, чтобы мы могли помыться. Я спасала продукты, — полезла в сваленную кучу вещей за тушенкой для обеда, и вдруг обнаружила, что на нас напали мыши! Увидев, что их застали на месте преступления, они с писком бросились врассыпную, Они слопали остатки вчерашнего хлеба и даже успели добраться до макарон. Мне в первый раз за долгое время стало смешно — это надо же, подвергнуться атаке грызунов! Это, однако, пострашнее медведя будет…

Мы перебрали вещи, отделили продукты и раздали по палаткам. Когда котелок вскипел, взяли бутылку с холодной водой, кружку и пошли подальше — помыться. В тот самый момент, когда я, помыв голову, вытирала волосы не совсем чистым полотенцем, Алексей вдруг взял меня за локоть и повернул лицом к дороге. По дороге кто-то шел. Мы быстро вытерлись и пошли к палаткам.

— Ну, точно я говорил, есть здесь женщина! — воскликнул, увидев меня, лысоватый, худощавый мужчина лет сорока в синей спецовке и вязаной шапочке. Рядом с ним стоял высокий красный рюкзак. — Ну, точно меня нос вел, да и следы — ведь женские же следы там, на дороге! А, Серега?

Серега был пониже, покоренастей и тоже с бородой, но только в бороде было гораздо меньше седины. Он был в старом спортивном костюме, без шапки, но рюкзак у него был не меньше. Видать, ребята далеко собрались.

— Кто такие? — сухо спросил Алексей.

— Общественные спасатели. Мотоциклистов ищем, пропала тут группа мотоциклистов, вы их не видели? — было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

— Видели, как же. Нас ищите.

— А мотоциклы где?

— А мотоциклы… Там! — Алексей махнул рукой в сторону реки.

— А кто вчера в Кумору ходил? Вы?

— Мы.

— Ну, я же говорил, женские следы на дороге! — лысоватый хлопнул себя по коленке.

— А ты еще спорил! — он пригрозил пальцем Сергею.

Пока они сидели и отдыхали у костра, нам удалось выяснить, что искать нас должны были с вертолетом, и я уже стала прикидывать, а не выставят ли нам потом счет, как нас обрадовали, сказав, что погода, видите ли, с утра была нелетная, и вертолет пока остался в Северобайкальске.

— Так что решено искать вас пешком. Мы отсюда идем, а другая группа идет с юга.

— С нами были журналисты, — объяснила я спасателям, — они выехали отсюда двадцать восьмого, неужели не позвонили?

— Нет, никто не звонил! — лысоватый, его звали Александром, пожал плечами. — Мы выехали из Северобайкальска сегодня утром. Ладно, — он взялся за вязочку рюкзака, — сейчас чайку попьем, и назад пойдем! Нас километрах в шести УАЗик ждет, надо вертушку отменить. А то, — он вопросительно посмотрел на Будаева, — может, помочь вам, переправу бы настроили, мотоциклы ваши сюда перетянули… А? Вижу, веревки у вас хорошие, нагрузку выдержат.

— Не-а, не надо! — Будаев беспечно махнул в ответ рукой, как будто ему переправу «настроить» раз плюнуть, он их каждый день «настраивает».

Я не понимала его, я не понимала их всех. Им что, нравиться здесь сидеть и смотреть на реку?

— Леш… — не выдержала я и потащила его в сторону. — А почему они отказываются от помощи?

Но Алексей только отмахнулся от меня.

— Откуда я знаю…

Когда спасатели ушли, оставив нам несколько буханок хлеба, я с горьким сожалением бродила по берегу и смотрела на реку. «Ниу-ниу-нуи-ни-и-и», — снова я слышала это странный, гипнотизирующий звук шаманского камуса. Он доносился то ли сверху, то ли снизу, то ли с того берега. Я не выдержала и спросила Алексея, слышит ли он его. Он сдвинул на бок шапочку, чтобы было лучше слышно — Что-то я слышу, но вот что… Знаешь, Олег лазал на гору, говорит, там пчелы или осы, может, оттуда доносится?

Я прислушивалась, прислушивалась, и никак не могла понять природу звука. Пчелы?

Да, это было похоже на пчел, но даже пчелы не гудят так монотонно. Может, все же это река? А может?.. Я находилась в таком состоянии, я была настолько вымотана и подавлена, что готова поверить в любую чушь! Даже в духов… После вчерашнего «посещения» бурхана» спина болела сильно — мне приходилось мазать её обезболивающей мазью каждые несколько часов. Проходя мимо бурхана, я недовольно косилась на плексиглас оставленного «в подарок» ветровика, но даже подходить ближе не решалась.

Возле нашей палатки все время вертелся Мецкевич — вчера у него на носу соскочил огромный нарыв, а я, к своему несчастью, на конек палатки прикрепила хромированное зеркало от Щенка, чтобы хоть изредка смотреться в него, — а то совсем одичать можно. Он нагло подходил, загораживал вход, впяливался в это зеркало и пытался выдавить свой нарыв. На меня он не обращал никакого внимания, — а обойти его было невозможно. В конце концов, я возмутилась и посоветовала забрать зеркало себе. Он молча и так же нагло снял его с палатки и утащил к себе.

Я злорадно думала, что нарыв — это такое своеобразное наказание за его злые слова.