«Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

Третьим признаком ненормальности стало то, что я каждый вечер и каждые выходные проводила в гараже Алексея в поселке Северном. Когда в Митином гараже стало совсем холодно, Алексей перегнал мотоцикл к себе. Митя и тут проявил свою зловредную сущность: сначала он разрешил мне оставить в его гараже не нужную мне коляску, а потом, когда дороги уже покрылись льдом, вдруг заявил, что вот-вот купит себе машину, и моя коляска в гараже совершенно не нужна. Наверное, он просто хотел, чтобы я заплатила. Алексею пришлось в гололед ехать в «Привокзальный» на тяжеленной одиночке с колесами на девятнадцать дюймов, при этом его ноги едва доставали до земли, там присоединять коляску, а потом гнать мотоцикл обратно.

Алексей с честью прошел это испытание, чем еще больше заслужил мое уважение.

Митя же так и не купил себе машину. Поделом…

Небольшой деревянный гараж стоял на самом краю земельного участка, Алексей включал обогреватель, и температура в гараже даже в самые лютые морозы не падала ниже плюс десяти градусов. Я все равно замерзала, и поэтому притащила в гараж теплые вещи, напяливала прямо на джинсы спецовку, которую мне выдавал Алексей, и помогала ему.

Это был очень странный гараж, — здесь пахло не только бензином и маслом, но и деревом. Рожковые ключи были пунктуально, по размерам развешаны на вбитые в стену парные гвозди, инструменты аккуратно лежали на полках. Гаечки, болтики, шайбочки, гроверы, — все было педантично разложено по специальным плотно закрытым баночкам. Для разобранных деталей мотоцикла всегда находились коробки и коробочки, так что потерять что-нибудь в этом безупречном порядке было невозможно. Каждый раз, прежде чем закончить работу, Алексей тщательно прибирался, и только убедившись, что каждая вещь находится на своем, только для нее предназначенном, месте, уходил. Он не терпел разгильдяйства. Когда я узнала, что он родился в Якутске, то заявила, что в нем, без всякого сомнения, течет кровь северных кочевников: ведь у кочевых народов каждая вещь веками кладется на свое место.

Сначала мы разбирали мой мотоцикл и по ходу дела отмывали его от грязи. Потом стали его переделывать. Вернее, Алексей говорил, что он будет делать, а я только уважительно внимала и, как могла, помогала. Мы сняли с мотоцикла бак и крылья, наверное, целую неделю зачищали поржавевшие места, шпатлевали, потом затирали шпатлевку и краску. Когда детали стали похожи на гладкое пасхальное яичко, Алексей отнес их в гараж к Денису. Тот оказался кудесником, и бесплатно, быстро и очень качественно покрасил детали обычным пылесосом. Краску они выбирали вместе, взяли, наобум, банку «Тиккурилы». На банке было написано — «Босфор».

Цвет оказался странным — неожиданно насыщенным, ярким, он напоминал мне глубокое, синее море.

Потом мы опустили пониже уродливое, квадратное переднее крыло, купили и установили вторую пару поворотников и приступили к самому трудному: и на своем, и на моем мотоцикле Алексей хотел сделать сиденье «ступенькой». Основу он выкроил из картона, потом перенес все на лист металла, вырезал его, согнул, сварил в «Рембыттехнике», потом тоже самое сделал с моим сиденьем, и… всучил все это мне!

— Обшивай!

Эта была катастрофа! Я засуетилась и решила пожертвовать подушками от тахты. Все равно я её не складываю, значит, половина подушек мне не нужна. Тахта была изготовлена в далеком девяносто втором году неизвестными умельцами. Под коричневой дерюжиной оказалась очень полезная вещь — автомобильная резина для сидений. Я обычным лезвием вырезала нужные куски, взяла клей «Момент» и обклеила основу так, как нравилось. Не могу сказать, что все зависело только от моей фантазии. Алексей, как мог, все время старался развивать мое эстетическое восприятие мотоциклов, потому что в самом начале я ошибочно, как многие новички, считала, что мотоцикл может быть вот таким и вот таким, и при этом обязательно должен быть черным, но вскоре убедилась, что палитра цветов по-настоящему красивых мотоциклов гораздо шире, а ряд красивых моделей приближается к бесконечности. Алексей приносил мне мотоциклетные журналы, и мы часами читали статьи о самоделках и рассматривали хромированные тюнингованные мотоциклы, так что я «все сделала правильно». С обтяжкой обклеенной основы пришлось помучиться.

Дело в том, что шить я, конечно, умела, но в пределах школьных уроков труда. Я вытащила давно забытую в углу бабушкину ножную машинку в центр комнаты и к концу дня завалила все свободное пространство обрезками черного дерматина, подкладки и кусками синтепона. Выкройка не желала ложиться на основу, дерматин перекашивало, я сшивала лицевую и изнаночную стороны деталей, распарывала, снова сшивала, швы морщинило, а я ничего не могла с этим поделать. К концу дня я распорола себе ладони иглой, чертыхалась и разве что волосы на себе не рвала. Дело пошло на лад только через неделю. Зря Алексей дал мне на обшивку свое сиденье первым, как я ни старалась, но идеально у меня не получилось, дерматин морщинило. Второе сиденье, уже себе, я сшила более удачно.