Зона Топь

Ленчика перегрузили в «газик» и увезли в Зону. Он так и не вспомнил Жору.

На шею Жорику плавно, по-балетному, бросилась Аринай.

— Жо-ор! Ну ты да-аешь, мы когда узнали — обрадовались.

Двое укутанных в шубы и платки детей с интересом смотрели на Жору. Он поразился их глазам.

— Это они? Танечка и Сережа? Как они изменились. Аринай, они становятся совершенно нормальными.

— Не да-ай Бог, — пропела Аринай. — Они будут уника-альными. Спасибо тебе за наше счастье. Мы сейчас тебя ждем в гости.

— А где Таня и Маша? Как Аня?

— Аня выздоравливает. А Маша и Та-аня в город уехали. Пойдем, Яша и Саша за столом сидят, а я детей выгуливаю.

* * *

Неказистый павильон «Продукты» — вот что мне сейчас надо. И я пошла напрямик через сугробы к магазину.

Минуты через три до меня дошло, что на моих ногах не валенки, а кроссовки. Снег стал щипать щиколотки под джинсами, хотя под ними на мне были плотные рейтузы.

Войдя в холодный павильон, я была уверена, что никакой ликер не спасет теперь мои ноги от замерзания. Только водка.

Павильон принимал не только желающих купить «продукты», основной ассортимент которых составляли двести наименований алкоголя, но и компании любителей выпить.

Учитывая северный климат, павильон был выстроен на совесть. Стены утеплялись в три слоя, из-за чего подоконники в небольших окнах были широкими и удобными для распития. На них вполне умещались бутылки, пластиковые стаканчики и немудреная закуска. Мужчины стояли, опершись о стену. Один старичок сидел на складном «рыбачьем» стульчике, дремал со счастливой пьяной улыбкой.

Отдельной компанией держались две женщины. Одна выше другой на голову. Вид у обеих был полуинтеллигентный и абсолютно пьяный.

Мое появление в павильоне поначалу вызвало интерес только у молоденького продавца с веселыми, жуликоватыми глазами.

— Ну?

— Мне пол-литра водки, бутылку минеральной воды и булочку с изюмом.

Продавец выставил на прилавок бутылку, в которой плавали мыльные хлопья и пара мелких угольков. У меня к горлу подкатила тошнота.

— Ты чего, парень? Я еще пожить хочу. Ты мне вон той дай, за сто девяносто. И водичку не сладкую «Буратино», а французскую «Перье».

Все в павильоне повернулись в мою сторону с выражением лиц людей, увидевших танцующего медведя. Продавец подтянулся и быстро выставил на прилавок названный ассортимент.

— Стаканчик один? — с непривычной любезностью поинтересовался продавец.

— Один.

Накрыв горлышко бутылки стаканчиком, продавец подвинул ко мне покупки.

— Женское отделение у нас вон там, где Клава.

Из угла мне приветливо помахала бутылкой пива высокая женщина в мужском тулупе. Стоящая рядом тетка в грязной зимней куртке, видимо якутка по национальности, только кивнула головой.

Я не самый компанейский человек. Опасаясь последствий, стараюсь не общаться в пьяном виде. Но ночь и день выпивки отодвинули разумные мысли в самый дальний угол сознания. Даже три контролирующих и оценивающих внутренних голоса молчали, ожидая время похмелья. Видимо, составляли тексты обвинительных речей.

Пристроив воду и булочку на подоконнике, я вскрыла бутылку, налила в стакан на два пальца и протянула бутылку дамам.

— Будете?

— Будем! — громко захохотала Клава. — Спасибо тебе, а то мы с Якуткой на нулях. Ты откуда, чего-то я тебя не помню?

Таня Толстопопик говорит очень быстро, но она отдыхает рядом с речитативом Клавы. Местную любительницу пива можно показывать на «Евровидении» в разделе «особенности национального рэперского разговора».

— Так ты откуда, раненая? Ты где синяки споймала и гипс на руку?

— Отсюда далеко. — Выпив водку, я постояла секунду с зажмуренными глазами. После вчерашних коктейлей пятидесяти граммов водки оказалось недостаточно. — Маловато будет, — не отвечая Клаве, выдохнула я. — Я точно алкоголик.

— Я очень люблю выпить, — проголосовала бутылкой Клава.

— А я просто пьяница, — встряла в разговор Якутка. Судя по голосу, она была еще пьянее, чем выглядела.

— Значит, разливаем.

Пили мы не спеша, разговор не клеился, больше слушали мужчин, обсуждающих футбол.

И тут в палатке «нарисовалась», по-другому не скажешь, моя третья собутыльница. Сомневаться в расширении женской компании не пришлось, «дамочка» прошлепала прямо к нашему подоконнику.

— Привет, Клавка, привет, Якутка, здрассьте. — Шипение прозвучало в мою сторону. — У меня свободный вечер, и я сразу сюда. Чего пьем, за чей счет? А у меня с собой, во, фирма!

Распахнув белую облезлую шубу, «дамочка» достала литровую бутылку с яркой золотистой этикеткой.

— От благодарных зрителей. Я актриса, в театре служу, — снисходительно пояснила мне «дамочка». — Это для тех, кто не знает. Отставим это пока в сторонку и выпьем за меня!

Клаве и Якутке было все равно, из какой бутылки напиваться, а я все-таки потянулась к своей водке. Но не успела, актриса быстро налила мне полстакана.

— За успех!

Дальше все помню смутно. Пила наравне со всеми. Примерно через полчаса к нам присоединилась мужская компания.

Уже ничего не соображая, я громко и честно заявила собутыльникам:

— Мы меня теряем!