Зона Топь

На столе стояли четыре глиняных блюда с запеченными в кураге утками. На тарелках толстыми ломтями валялась свежайшая буженина. Розовое, в бордовых полосках сало было накромсано на отдельном подносе, и рядом с ним лежали куски черного бородинского хлеба. Между мясом виднелись миски маринованных грибов, огурцов, чеснока и помидоров.

Отдельными островами смотрелись тарелки с белой и красной рыбой. Тарелки были затейливо украшены цветами из зелени и вареных овощей. Фрукты художественными горами навалены на двух жостовских подносах.

Обернувшись, Ириша недоуменно спросила у меня:

— У кого-то свадьба, а я не знаю?

— Смотрины. Ниночкина родня приехала нас оценивать.

Парень Ириши смотрел, как ни странно, не на нее, а на меня.

— Очень люблю семейные праздники.

Лица гостей и мамы с отчимом показывали, насколько они все ревностно с утра «нахристосовались». Трезвыми были только я, Данила и ризеншнауцер Ривз.

Ниночка, розовая от вина и радости, подскочила ко мне, трижды расцеловала.

— Сейчас я тебя со всеми познакомлю!

— Кроликов возьми, — я всунула ей в руки пакет с мясом. — Сначала Иришу с мужчиной усади, затем знакомь.

При появлении парня все присутствующие женщины, включая мою маму и бабушку Нины, открыли рты от восхищения. Мужчины морщились, но пытались приветливо улыбаться.

Гости зашевелились, застучали стульями, пытаясь уплотниться. Обалдевший от семейных хлопот Толик молча поднялся на второй этаж, принес детский стульчик Данилы и пуфик на колесиках из моей спальни.

— Это тот самый, который в церкви служит, — зашептала мне на ухо Нина. — Бедная Ириша, уж слишком он хорош.

Я была полностью согласна с Ниночкой.

Все как-то разместились, оставив место в торце стола. То есть во главе стола с одной стороны оказался Толик, а с другой я. Уравняли, так сказать, позиции, только Толику достался торец резного антикварного, а мне кухонного стола.

«Маня, — проснулся оранжевый голос, — судя по их громким голосам и уверенному поведению, а особенно по робким взглядам мамы и отчима, родственнички Нины чувствуют себя здесь хозяевами. Надо им объяснить диспозицию с правами собственности». «Ах, как все прекрасно, торжественно, по-семейному. Праздники объединяют людей…» — восхитился голубенький голосок. «Короче, сегодня перетерпим, — влез мой болотный голос. — Ну, не секут люди фишку, и фиг с ними, не будем портить светлый праздник. А буквально завтра утром объясним им, откуда ноги растут и кто в доме хозяин. Хозяйка».

Сев, я наконец-то вгляделась в лица предполагаемых будущих родственников. Напротив меня — Толик, с его левой руки мама Ниночки, отец, старший мамин брат, его жена, бабушка, дедушка и двоюродный брат. По левую от меня руку сидел Даня, дальше между стульями пристроился Ривз, затем новый знакомый Ириши, сама Ириша, моя мама, Борис Иванович, Ниночка.

Общее представление заняло не меньше получаса. Больше всех веселились Ириша и бабушка. Бабушка достала из кармана старомодного пиджака блокнот и, начертив схему стола, тщательно всех переписала.

— Ты, Машенька, не беспокойся, я отзываюсь на бабушку. — Она шмыгнула носом и засмеялась. — Все равно по первому разу никого не запомнишь.

Но я запомнила. Иришкиного ухажера звали Алексей, жену Ниночкиного дяди — Лиля, а ее сына, моего ровесника, Саша.

— Короче… — Толик встал и стоя налил себе шампанского. — У меня важное сообщение.

Все мы догадывались, какое может быть сообщение после окончания Великого поста и в присутствии ближайших родственников, но сделали заинтересованные лица и озаботились наполнением бокалов. За столом началось общее оживление, выяснение, кто чего будет пить, передавание с одного стола на другой вина, а с другого на этот водки.

Толик нервничал, дожидаясь порядка. Наконец-то все замерли с бокалами в руках и молча уставились на Толика. Ривз от волнения зевнул во всю собачью пасть, чем всех развеселил и снял напряжение.

— Короче… Мы вот полтора месяца назад познакомились… — Толик качнул бокалом в сторону Нины, — и сразу поняли, что поженимся. А теперь сообщаем об этом всем остальным. Так что, Юлия Ивановна и Сергей Геннадьевич, прошу руки вашей дочери.

— Ой ты боже ж мой! Да кто б нас спрашивал, — засмеялась Юлия Ивановна, взмахнув руками. — Мы с отцом согласные, правда, Сережа?

Сергей Геннадьевич встал. Водка в его рюмке мелко дрожала.

— Толя… и вы, дорогие наши новые родственники. Очень рады с вами познакомиться и даем с Юлей разрешение на свадьбу. Совет вам да любовь.

Он чокнулся с Толей и Ниной, выпил рюмку и утер слезы.

Все тут же потянулись бокалами к жениху с невестой, чокались, улыбались друг другу, пили, смакуя вино, или откашливались от крепкой водки.

— Мне жених нравится, — услышала я нетрезвый шепот тети Лили. — Дом у него хороший, работа денежная, и родственники ничего, тихие.

Лиля шептала на ухо мужу свои замечания, а Саша, глядя на меня с кривой улыбкой, толкал мамашу локтем в бок.

Толик жадно выпил шампанского, закусил поцелуем Ниночки.

— Во вторник мы с Ниной подаем заявление. В Осташков поедем.

— А почему во вторник, а не в понедельник? — встряла тетя Лиля. — Чего откладывать-то?