Зона вторжения. Байкал

— Потому что открыл месторождение иркутский геолог Иван Обручев. Собственно, он десять лет назад обнаружил новое геологическое образование — небольшой кратер непонятного происхождения на склоне сопки. Образование было около девяноста метров в диаметре, абсолютно перпендикулярное склону. Электромагнитное исследование позволило обнаружить, что под кратером находится некое огромное образование. Оно залегает на глубине в восемьсот метров и имеет сверхпроводимость. Вывод о происхождении кратера тогда так и не сделали — одни данные говорили о том, что это вулканическое образование, другие — о том, что кратер возник после падения метеорита. Против первой версии было почти полное отсутствие выделений газа из глубин, а против метеоритной версии — отсутствие метеоритного вещества на поверхности и отсутствие характерных признаков падения метеорита — форма у него, понимаете, слишком правильная была. Ровный такой конус.

Ну вот, а далее Обручев сумел найти средства и убедить власти края в необходимости провести дальнейшие изыскания. Почти шесть лет назад тут пробурили первую скважину. Нашли новый минерал. Потом опять затишье. И вот полтора года назад иванит стали добывать в промышленных масштабах. Содержание его в породе очень низкое, всего несколько граммов на кубометр породы, залегание сложное, жилы уходят во все стороны, иногда даже закольцовываются. В общем, такого минерала еще никто не видел. Иногда попадается и чистый иванит, но его крайне мало.

— А где его применяют? — спросил Алексей.

— ВПК, — сухо уронил Иванов. — Военно-промышленный комплекс. Остальное — вам не по рангу.

— Ясненько! — сказал Алексей и сразу же снова спросил: — Ну а как он хоть выглядит? А то сейчас спустимся, найдем самородок иванита килограммов на восемь и знать не будем, что это иванит.

— Как выглядит? — повторил Иванов. — Да как-как? Серенький такой порошочек. На первый взгляд никчемный.

Лифт остановился, перед находящимися на платформе людьми оказался длинный каменный коридор, освещенный небольшими светильниками, прикрепленными на стенах. Справа и слева находились двери. Якимов отвел в сторону решетку.

— Ну я вас покидаю! — сказал Иванов спецназовцам. — Дальше вас поведет Якимов. Если возникнут вопросы, на обратном пути милости прошу в мой кабинет! Да, и вот еще — руками ничего не трогать и в карманы куски породы не совать! — снова напомнил он спецназовцам. — Подсудное дело. Грамм иванита стоит от семидесяти тысяч долларов! Но все равно сбыть не удасться. — Иванов вышел из лифта на этаж, обернулся.

— Кабыхно! Иди помоги, мне оборудование из лаборатории перетащить надо в соседний кабинет.

Кабыхно беспомощно обернулся на спецназовцев, пожал плечами, мол, ничего не поделаешь, начальство, вышел следом за Ивановым, и они ушли по коридору.

Охранник снова громыхнул решеткой, закрывая ее, нажал на кнопку, лифт поехал вниз. Через несколько этажей двери исчезли, перед глазами друзей замелькали освещенные тоннели, пробитые в породе.

Алексей постарался собраться с мыслями. В голове крутилась стоимость иванита, с которой он никак не мог смириться.

«Это ж какие деньжищи! Значит, все эти домики с печками, старая котельная, отвалы за сопкой — все это ради маскировки! С космоса или с воздуха рудник должен выглядеть обычной зоной. Тут и вырубки леса, скорее всего, есть — тоже для авиаразведки. Недаром домики отапливают дровами!

Кто бы мог подумать, что здесь, в глухом углу, куда на машине и доехать-то можно только по зимнику, добывают ценнейший материал!»

Наконец, лифт остановился перед очередной норой, прогрызенной заключенными в толще породы. Наверху виднелась цифра «17». Тоннель был не освещен, словно заброшен. Якимов велел оставаться на платформе, отодвинул решетку, вышел в тоннель, закрыл решетку с другой стороны.

— Ждите здесь, я сейчас Мишеня уберу, — приказал он, доставая из кармана большой сверток.

Охранник ушел в темноту, включил рубильник, тоннель осветился. Источниками света служили небольшие светодиодные лампы, прикрепленные под потолком тоннеля. Света от них было мало, но все-таки достаточно, чтобы не натыкаться друг на друга.

— Кто такой Мишень? Собака? — спросил Алексей Бато.

— Бешеная белка! — пошутил Аюшеев. — Конечно, собака, не мутант же!

Но, словно опровергая его слова, до слуха друзей донеслось грозное ворчание, усиленное эхом, гуляющим по тоннелю. Ворчание это могло принадлежать только очень большому зверю. Друзья переглянулись. Лицо у Бато вытянулось.

— Собака, говоришь? — понизив голос, спросил Алексей. — Хорошая, видать, собака! А может, эта собака на зиму в спячку впадает?

— Однако!.. — пробормотал Бато, машинально перехватывая штурмовую винтовку вперед.

— Но-но! — рявкнул, увидев это, появившийся перед ними Якимов. — Не нервничать, спецназ! Мишеня я запер. Не вздумайте в него стрелять. Его капитан любит! Это его личный зверь. Ему местные подарили. За Мишеня оставит здесь на веки вечные.

— Че, правда, натуральный медведь?