Зона заражения-2

Старший менеджер махнул рукой – из десантного отсека вынесли тело женщины, она находилась без сознания. Даже с учетом того, что почти стемнело, менеджер понял, что это очень красивая женщина.

– Ее надо спрятать. Есть место?

– Найдем. Можно в моей каюте.

– В каюте не надо. Какой-нибудь склад. С крепким замком.

– Это еще проще…

Старший махнул – тело потащили к лестнице, ведущей вниз, с вертолетной площадки.

– Осторожно! – крикнул вслед менеджер вышки.

– Хозяин прилетит через несколько часов, – сказал старший менеджер, отвечая на незаданный вопрос, – прибери тут бардак у себя.

– Рахмат. А эта…

– Хозяин захочет ее увидеть…

…

– … но хозяин на нее зол. Потому – без особой роскоши. Можешь покормить и дать воду. Но не больше.

– Понял.

– Не бить. Постоянно охранять, не выпускать. И… поставь кого-то, кто не захочет ее трахнуть после пяти минут знакомства. Она очень хитрая и… сам видел.

– Понял. Рахмат, эфенди…

Старший менеджер пихнул какую-то железяку на площадке ногой.

– Прибери. Засосет в двигатель…

– Сделаем…

Про себя менеджер вышки подумал, что надо поставить Алербека. Он его родственник, из горного села взял, потому о семье тоже забывать не надо. А тут платят хорошо, а делов-то – ходи с автоматом да смотри, чтобы рабочие работали, а не дурью маялись. Ну и если нападут… но только давно на них нападали… он даже точно припомнить не мог. Их авторитет их хозяина защищает.

Хорошая работа, в общем. А Алербек – он набожный, просыпается раньше, чтобы на намаз встать. Не ворует.

У него, наверное, и женщины-то не было никогда.

Старший менеджер еще что-то сказал, он не понял что, но сказал дежурное:

– Все сделаем, эфенди…

Они занесли женщину в помещение, которое использовалось под склад для всякой дряни. Перед этим зашел старший менеджер, внимательно осмотрелся.

– Вот это убрать. Это – тоже.

Вынесли стекло и то, что можно использовать как удавку.

Старший менеджер лично проверил замок и как он работает.

Пришел Алербек, он выделялся клочковатой бородой и глазами, как у собаки, преданными-преданными.

Задание ему давал менеджер вышки, а старший просто стоял рядом. Это было правильно, потому что вассал моего вассала – не мой вассал.

– Алербек, – сказал менеджер вышки.

– Да, дядя.

– Ты должен стоять тут и никого не пускать сюда. Понимаешь?

– Да, дядя.

– Совсем никого. Пока я не приду. И если с тобой захотят поговорить – ты не должен отвечать и вообще слушать. Понял?

– Да, дядя.

Старший успокоился – от этого проблем ждать не стоит. Тупой как баран.

– Есть вопросы?

– А намаз мне можно здесь совершать?

Дядя кивнул головой.

– Можно. Я скажу, чтобы тебе принесли коврик из твоей каюты и воду, чтобы ты мог сделать омовение, как положено.

– Рахмат, дядя.

– Не пускай никого. Это очень важно…

Когда Алербек остался один, он прошелся взад-вперед, потом начал искать местечко почище, чтобы тут расстелить коврик для намаза. Озабоченно посмотрел на часы. Он был вооружен автоматом «Витязь-45» российского производства. Более мощный «калашников» применять было нельзя, потому что здесь было много ценного оборудования и много всего горючего. Пуля «АК» пробивала защиту.

Пришел Мамаджон, принес коврик и воду. Кивнул на дверь.

– Кого привезли, брат?

– Не знаю.

Мамаджон положил коврик и воду, толкнул его дружески в бок и ушел…

На самом деле Алербек не считал Мамаджона своим братом. Он считал его негодяем, отвергшим Аллаха, лицемером и грешником, которому гореть в аду.

Как и всех остальных своих сослуживцев.

Никто – ни дядя, ни остальные охранники, находящиеся здесь, – не заметили того, как ненавидит их Алербек. Он искренне верил в Аллаха, но каждый день, возвращаясь в кубрик, где жили охранники, видел приклеенные к стенам страницы из журналов с голыми кафирами[133]. Вместе с грузом для вышки им тайно доставляли водку и анашу. Многие от отсутствия женщин делали содомский грех друг с другом, а ведь в шариате сказано, что это самое ненавистное для Аллаха преступление.

Однажды они расстреляли какую-то лодку. Просто так. Она проплывала мимо, там были люди – и они открыли огонь из крупнокалиберного пулемета и снайперских винтовок. Потом выцеливали головы барахтающихся людей, наверняка мусульман, и смеялись.

При этом они считали себя мусульманами.

Сам Алербек исповедовал ваххабизм. Со временем он узнал, что среди рабочих тоже есть тайные ваххабиты.

Сейчас он тщательно скреб пол, чтобы не совершать намаз в грязи, когда услышал, как в дверь, от которой у него были ключи, кто-то скребется. Это было похоже на звук, с которым скребется мышь. А он не любил мышей, потому что мыши разносили всякую заразу…

Он подошел к двери, прислушался – потом сильно стукнул, как это он всегда делал, когда желал отогнать мышь. Потом отошел, чтобы закончить работу, но тут же шорох раздался вновь.

Он подошел к двери и стукнул опять.

– Салам, ахи…

Он подумал, что это ему послышалось. И снова стукнул.

– Салам, ахи…