Зона заражения

– Не ваше дело…

Никогда не терплю, когда мне хамят. Тем более когда мне хамят мусульмане. Этот типок, запихивающий женщину в машину, стоял очень удачно, и я от души врезал ему. Врезал ему ногой, точнее, носком ботинка чуть повыше пятки, там очень нехорошее место. При правильно нанесенном ударе ломается легко, а лечить очень тяжело. Телохран издал нечто среднее между визгом, воем и ревом, второй – успел схватить меня за рукав, но подоспевший Шарк пробил ему по почкам и выхватил автомат.

– Замерли!

МР7 – штука серьезная, особенно если за спиной еще полтора десятка громил и два пулемета. Пострадавший подвывал, прыгая на одной ноге, еще один лежал и скулил от боли, остальные решили не связываться и подняли руки, показывая свое миролюбие. Принцесса Шафия, освободившаяся от хватки урода, плюнула ему в лицо и гордо прошествовала к машине.

Моей машине.

– Вы мне поможете?

Мы с Шарком переглянулись, а потом синхронно пожали плечами.

– Да не вопрос, – сказал Шарк с неподражаемым легионовским шармом.

В отеле мы поднялись на этаж. Охрана решила не вмешиваться, и мы с Шарком стояли в дверях и наблюдали, как овдовевшая принцесса споро собирает все, что было ценного в их семейном гнездышке. Золото, украшения, меха. Взяла оба ноута, все сгрузила в сумки и в чехлы для одежды, вытряхнув две какие-то менее ценные шубы.

Набралось немало.

– Можно я переночую у вас, – сказала она. – Завтра я уеду. Я не хочу оставаться в этом номере…

Я безропотно разрешил и даже любезно согласился помочь даме тащить вещи до моего номера. За ее спиной Шарк толкнул меня локтем в бок и подмигнул.

Следующий час я надиктовывал отчет для своего работодателя, а дама, воспользовавшись Интернетом в моем номере, подцепила к нему ноутбук и осуществляла трансграничные операции, попутно ругаясь с кем-то по телефону то по-испански, то по-английски – как я понял, там были какие-то проблемы с лимитом перевода. В принципе она была права – весть о смерти духовного лидера исмаилитов еще не разлетелась по миру – самое время брать от жизни все. В пределах лимита расходов, конечно…

– Все… – наконец сказала она по-русски и откинулась на спинку дивана.

– Много получилось? – поинтересовался я, наливая виски.

– Семьдесят один лям, если пропустит Толле. Чертовы перестраховщики, код подтверждения, видите ли, недостаточен.

– А если не пропустит?

– Тогда шестьдесят.

– Тоже неплохо, верно?

– Верно. Налей и мне, а?

Я выполнил просьбу дамы.

– Ты куришь?

– Нет…

Дама решила закурить, но спрятала сигареты.

– Осуждаешь? – в упор спросила она, смотря на меня из-под длиннющих ресниц. Очарование сказки прошло, передо мной была не золушка, а волчица, которая только что славно поохотилась.

– Мне-то что? – пожал плечами я.

– Ну…

– Вот именно. Я просто делаю свою работу.

Я достал из бара бутылку, посмотрел – на вид качественная. Водка, конечно. С вином сейчас лучше не связываться – мало ли откуда оно? Не дозиметром же проверять? Достал и бокал, не для водки, хайболл, но сойдет. Плеснул – надо немного отойти.

– Налей и мне.

Я выполнил и эту просьбу дамы.

– Знаешь, сколько у меня не было секса?

…

– Четыре года. Все время, пока я была замужем за этим уродом.

Я подозревал. Было в них что-то такое… наигранное. И в ней, и в нем, хотя бы как они касались друг друга, это не подделать. Видимо, духовный лидер исмаилитской секты был импотентом. Но действительность, как обычно, превзошла мои самые худшие предположения.

– Он был педофилом, – чудовищно спокойным тоном сказала она. – Предпочитал маленьких мальчиков. Его изнасиловали сверстники в школе для мальчиков в Великобритании, где он учился. Он признался мне в этом на третий день нашей счастливой семейной жизни. Когда у него так ничего и не получилось со мной. Он пытался.

Я ничего не сказал. А что тут говорить?

– Ему приводили маленьких мальчиков, и здесь, и когда он ездил туда, за Периметр – там с этим вообще намного проще. Я все слышала… и должна была все это терпеть. Изменять не могла – это все сразу станет известным. Вот так я и прожила – четыре года без секса.

– Это стоило того? – спросил я.

– Если Толле переведет деньги – значит, стоило, – сказала она, и голосом ее можно было резать хлеб. – Ты не представляешь, как я рада, что его наконец убили.

– Почему, представляю. Я тоже, бывает, радуюсь, когда кого-нибудь убью.

Дама продолжала смотреть на меня, цепко и зло.

– Ты ведь спец. Личник, телохран. Хочешь, найму? Я теперь вдовушка богатая.

Я покачал головой.

– Благодарю. У меня уже есть контракт. Не расхлебаешь.

– Пожалеешь…

Я посмотрел на нее… нет, спасибо. Мне такое и даром не надо.

– Случайно не знаешь, кто его грохнул? «Аль-Каида»? Исламское государство?

– «Аль-Каида»? – Она рассмеялась. – Зачем «Аль-Каиде» нужен этот слизняк? Он платил им деньги, они посылали флешки, и он отстегивал как миленький. Зачем им убивать курицу, несущую золотые яйца.

Мда… Что-то у меня было нехорошее предчувствие… что это как-то связано со мной. Даже не с делом, а со мной.

– Ты женат? – спросила она.

– Да.

– Врешь.

– Почему?

– Ты ни разу ей не позвонил. И она не позвонила тебе.