Зона затопления

– …Работал сначала начальником аэропорта, а теперь – вертолетной площадки. В одном лице работаю… Проблемы есть: охрана, ремонты, содержание… Вообще, одному работать, конечно, сложно. Когда работали все службы, штат был сто тридцать человек. А теперь… Вертолет летает три раза в неделю – понедельник, среда, пятница. На период распутицы пускают. Пассажиров много, работы хватает… Работаю один, хотя и я уже так… Два года как на договоре. Это значит, что я не имею ни северных льгот, ни северной дороги, ни оплачиваемого отпуска. Получаю определенную сумму… Помогает супруга – обилечивает, биркует, взвешивает… Обращался ли за помощью? Да все прекрасно знают эту ситуацию. У меня еще более-менее, а у других… В Кипиеве, это село тут недалеко, начальник был на ноль пять ставки, а теперь сократили и определили на сезонные работы по договору. Работает в весенне-летнюю и осенне-зимнюю навигации, а в остальное время считается безработным. И это многие нынешние начальники вертолетных площадок теперь так… Я хоть получаю не в навигацию деньги за дежурство. Как охранник… Больше десяти лет в аэропорт не вкладывалось ни копейки. Всё, как было тогда, так и осталось. Не то чтобы удобства какие-то, а кабель не меняли – постоянно перегорает… Конечно, сообщение, что садится к нам самолет, вызвало подозрение, но я сам уже это видел. Сел в машину, приехал. Были уже пожарные, эмчеэс, все сработали на совесть. Экипаж вел себя спокойно, достойно… А потом что?.. В пределах двадцати минут со мной связался Нерадько Александр Васильевич, руководитель Федерального агентства воздушного транспорта, поинтересовался посадкой. Я доложил… Полосу старался содержать в порядке. Сперва была надежда, что снова начнутся авиарейсы, а потом уже так… Самому неприятно, когда мусор, посторонние предметы… Летчики были благодарны, и я им благодарен, что не подвели и сели на мою полосу. Оказалась она в нужном месте в нужное время.

Сюжеты о севшем Ту крутили в федеральных новостях дня три, а в местных – с месяц. Потом сняли документальный фильм, куда попали рассказы нескольких временцев о лайнере над поселком, и даже Саня Рочев со своим – «думал, американцы, бомбардировщик!» – блеснул…

Местные поначалу стали относиться к Шулину с явным уважением. Он не был для них больше чудиком-самодуром. Впечатление произвело вручение ему почетной грамоты Министерства транспорта Российской Федерации. Грамоту привезли командир Печерского авиаотряда и представители печорского отделения «Комиавиатранса». Вручали в клубе, торжественно. Командир, высокий мужчина лет сорока пяти, симпатичный, современный, но с какой-то застоявшейся грустью в глазах, зачитал со сцены текст:

– «За добросовестное исполнение своих обязанностей и поддержание в рабочем состоянии взлетно-посадочной полосы аэропорта “Временный”».

Потом Шулину жали руку, обнимали, а Саня Рочев, хлопнув командира по плечу, заявил:

– Неправильно в грамоте сказано. Не так.

– Что – не так? – напрягся командир.

– Не за «добросовестное исполнение» надо, а – за «добровольное»!

– В смысле?

– Он же добровольно полосу сберегал. Так ведь?

Командир потянул губы в стороны, изображая улыбку:

– Может, и так.

Когда прощались с ним, Шулин попросил передать привет Михаилу Егоровичу.

– Да, да, постараюсь, – кивнул командир. – Слышал, что болеет он сильно… Надо навестить.

На другой день после посадки Ту Шулин сам позвонил бывшему командиру, чтоб сообщить, что произошло. Но Михаил Егорович в ответ лишь бессвязно хрипел… В общем, не получилось толком рассказать, а тем более ответные слова услышать…

Видимо, не желая сильно отставать от Москвы, вскоре Шулина наградили еще одной грамотой, республиканской, «За многолетний добросовестный труд». Глава республики подписал. Грамота пришла вместе с премией – «Комиавиатранс» выписал двадцать шесть тысяч рублей… Возникли слухи, что Шулина выдвинули в народные герои, в неведомом многими интернете собирают какие-то подписи за него, деньги на снегоход…

И чем больше было внимания к Алексею Сергеевичу за пределами поселка, тем сильнее стало нарастать раздражение местных. Не всех, конечно, зато довольно активных, острых на язык. В основном мужиков. Обсуждали, что не такой уж Шулин герой, вспоминали: в начале двухтысячных вывозил он металл с аэродрома, сдавал, на полосу пускал большегрузы, которые кочуют зимой по северным районам, возят в дальние сёла товары и горючее… Да и, как утверждали некоторые, саму полосу Шулин когда-то был не прочь разобрать и продать, но это оказалось невозможным. «Были бы плиты не на месте залиты – продал бы!» Вспоминали, что и не особенно за полосой он следил, чистил от снега. Администрация присылала свои трактора, чтоб пробивали дорогу к аэропорту, разгребали вертолетную площадку. «А теперь, вишь, один он герой!»

Возникали и споры:

– Ну а что было делать с ненужным железом? Дожидаться, пока ржа сожрет? И не на себя он деньги с этого тратил…

– А на кого?! На какие шиши зубы себе отремонтировал? Вон заблестели как.

– Дальнобойщиков как не пускать? Где ночевать-то им?