Зона желаний

Светлана отошла от Красавчика, встала лицом к стене и долго собиралась с силами. Потом вернулась на прежнее место и стала работать. Это была настоящая работа. Лицо ее побледнело, на лбу выступала испарина, а кончики пальцев дрожали…

— Нет, — наконец сказала она и пошатнулась. Тут же кто-то вскочил, усадил ее в кресло. — Пусть он, — кивнула Светлана на Михаила.

Все головы повернулись в сторону Хранителя.

— Приступайте! — скомандовал седой. Михаил поднялся.

— Я должен осмотреть тело, — сказал он, взял простыню, которой был накрыт Красавчик, за край и резким движением сдернул.

Руки Красавчика были сложены на груди. На мизинце левой руки перстень — черный треугольный камень в серебряной оправе. Все складывалось как нельзя лучше.

Михаил для вида растер ладони, сделал несколько небрежных пассов над головой Красавчика и… вдруг отдернул руки.

— В чем дело? — заинтересованно спросил седой.

— Я… Я увидел… женщину на костре… — сказал Михаил.

— Продолжайте! — приказал седой. — И если можно, рассказывайте то, что видите.

* * *

Костер вокруг помоста и позорного столба, к которому была привязана молодая, обнаженная по пояс женщина, разгорался. Огонь лизнул уже ее ноги.

— Спаси меня! — кричала несчастная, пытаясь из последних сил освободиться от веревок, глубоко врезавшихся в тело.

Несколько монахов в черных одеждах стояли чуть поодаль. Лица их были скрыты под капюшонами. В руках у каждого — небольшой деревянный крест.

Еще дальше стояли арбалетчики, направив заряженные арбалеты в сторону толпы крестьян из окрестных поселений, делавших попытки подойти ближе к месту казни. Крестьяне вяло переругивались с солдатами и переговаривались между собой.

— Сам колдун, а туда же — костры жжет. Сказать про его дела святому отцу.

— Да барон и святой отец как два яйца из-под одной курицы. Глазом моргнуть не успеешь — сам на костре окажешься.

Крестьянин — бородач в зеленом, прожженном во множестве местах кафтане — замолчал и хмуро посмотрел на пилигрима, одетого в просторный, выцветший от времени плащ и с посохом в руке, стоявшего рядом и прислушивавшегося к разговору.

— Что, собака, ищешь дичь для хозяина?

Пилигрим не стал выяснять отношений, а спокойно отошел в сторону. И только после этого бородач продолжил:

— Взять и пустить самому барону красного петуха в его замок, пусть попляшет вместе со своей московиткой!

— Дело… Дело… Тише… Потом договорим…

Толпа подалась вперед. Особенно усердствовали два пилигрима. Один из них, примеченный крестьянами — его посох напоминал скорее хорошую дубину, — хотел прорваться сквозь оцепление, но в грудь ему уперлась алебарда.

— Из тебя получится аппетитный жареный окорок, — сказал солдат. — Смелее! Ну, шагай!

Пилигрим хмыкнул и отступил. Он шепнул что-то на ухо своему товарищу, развернулся и скрылся в толпе.

На стенах замка, высившегося в отдалении, тоже были люди: женская фигура в белом и вокруг нее черные силуэты…

— Спаси меня, Гишар! — задыхаясь от дыма и обезумев от предчувствия боли, кричала женщина.

Палач бросил взгляд на человека лет тридцати пяти, с оспинкой на скуле, одетого в черное, который сидел в красном бархатном кресле. Человек отрицательно покачал головой. Для палача это означало: женщина должна сгореть заживо. Дарить ей легкую смерть нельзя.

— Я не Гишар, — вполголоса, так, чтобы его никто не слышал, проговорил мужчина в кресле. — Я…

— А-а-а-а! — закричала женщина. — Будь ты проклят! Его зовут маркиз Маже!

От напряжения, страха и отчаяния женщина потеряла сознание.

— Остановитесь, барон! — крикнул один из монахов. — Вы узнали все, что хотели!

— Я не против, святой отец. Хотите — таскайте воду сами. — Гишар небрежно кивнул на ключ, бивший неподалеку из-под земли.

В этот момент небо, затянутое низкими облаками, разрезала молния. Хлынул дождь — сразу, и такой силы, что через минуту костер погас. А еще через минуту дождь внезапно прекратился.

Барон встал и внимательно посмотрел на толпу, все так же сдерживаемую солдатами.

— Не нравится мне это совпадение, — сказал он вслух.

Женщина слабо застонала. Монах — тот, что кричал, — откинул капюшон, из-под которого показалось старое, измученное лицо.

— Спасена Господом, барон Гишар! — сказал он.

Барон пожал плечами:

— Что толку, святой отец! Она была бы уже на небесах. А так ей придется долго и мучительно умирать в подвалах моего замка в компании с огромными крысами, которые уже знают, что такое человечинка.

— Дьявол, — процедил сквозь зубы монах. — Будь ты проклят!

— Чем вы лучше меня, святой отец? Не вы ли чуть было не убили меня несколько лет назад? И за что? За какой-то перстенечек. Даже не за золотой. С камнем вовсе не драгоценным. Тогда вы хотели того же, чего я хочу до сих пор… Вы хотели владеть миром…

Барон посмотрел на разбредавшуюся в разные стороны толпу, на облака, в разрывах которых показалось голубое небо.

— Немедленно отправляйтесь к Ариньи, святой отец, — сказал он, — Пусть собирает всех своих людей. Завтра утром я жду его у стен замка Маже. Я не могу тратить время на дополнительных клонов. Сдается мне, кто-то сильно интересуется нашими планами.