Зоология и моя жизнь в ней

Таким образом, нетрудно себе представить, насколько напряженной была обстановка на соседней с нами заставе в поселке Буран. Пограничники все время настойчиво рекомендовали нам строго следовать всем правилам пребывания в приграничной зоне и пытались держать нас в страхе от предчувствия некой грозящей всем нам опасности. Мы про себя посмеивались над этим, не принимая нервозность офицеров всерьез. Однако были правы они, а не мы. Уже на следующий, 1969 год отряды китайской армии предприняли две попытки вторжения на территорию СССР. Одна из них имела место 15 марта на острове Даманский (река Уссури) южнее Хабаровска, а вторая – 13 августа, как раз недалеко к юго-западу от места нашей тогдашней стоянки[144].

Мы разбили лагерь у самой воды на низком левом берегу Черного Иртыша. В середине установили огромную армейскую палатку из толстого брезента. В сложенном состоянии ее с большим трудом могли поднять четверо далеко не слабых мужчин. В ней разместили походную электростанцию, холодильник, столы для камеральной обработки материала и все прочее, необходимое для лабораторных исследований. В плохую погоду эта палатка выступала также в роли кают-компании. Вокруг, на разном расстоянии от нее поставили свои одноместные палатки те, кто предпочитал сон в гордом одиночестве. Но в помещении лаборатории свободного места оставалось вполне достаточно для того, чтобы можно было разместить вдоль стен несколько раскладушек и коротать здесь ночь при внезапной вспышке непогоды.

Отправляясь в эту поездку, я не ставил перед собой никакой специальной задачи. Просто рассчитывал ознакомиться с новыми для меня ландшафтами и с дотоле неизвестной мне фауной обитающих там пернатых. Все прочие участники экспедиции работали в поте лица. Мужская половина коллектива занималась отловом животных, а женщины – изготовлением цитогенетических препаратов. Я же, совершив поутру экскурсию в ближайшие окрестности лагеря, вооруженный биноклем и фотоаппаратом с телеобъективом, затем оставался свободным и брал на себя обязанности шеф-повара.

Как я уже упоминал в начале главы 2, цель, которую поставил перед собой Н. Н. Воронцов, инициируя серию таких экспедиций, состояла в следующем. Предстояло выяснить, сколько же видов грызунов (полевок, песчанок, сусликов, тушканчиков) в населяют, на самом деле, обширнейшие пространства пустынь, полупустынь и низкогорий Средней Азии, Казахстана и Закавказья. Актуальность задачи была продиктована тем, что видовой состав млекопитающих в регионах юга тогдашнего СССР, оставался в те годы недостаточно изученным местными зоологами. К тому времени выяснилось, что близкие виды далеко не всегда можно распознать на глаз, без применения специальных, методов лабораторного анализа тонких особенностей клеток, слагающих ткани организма. Оказалось, что возможны ситуации, когда животные, относящиеся к двум разным видам, неразличимы по внешнему облику[145], но обладают существенно разной генетической конституцией. Поиски этих различий в те годы были направлены на выявление количества, величины и формы хромосом у сравниваемых видов. Сумму этих признаков считали тогда, к сожалению, ошибочно, как это выяснилось в дальнейшем, чуть ли не главным показателем генетической уникальности видов.

Таким образом, коллективу экспедиции следовало поймать как можно больше особей всех видов грызунов, живущих в данной местности, и от каждой получить препараты, которые позволили бы провести впоследствии сравнительный хромосомный анализ. Животными, которые особенно интересовали Ворон цова ранее, еще с конца 1950-х гг., и, разумеется, в эту поездку, были тушканчики. Всего в южных районах бывшего Советского Союза тогда насчитывалось 14 их видов[146]. Первым делом предстояло выяснить, сколько из них и какие именно обитают в районе первой нашей стоянки. Дело это непростое, поскольку все тушканчики ведут строго ночной образ жизни, а большинство из них – прекрасные бегуны. Отнести же увиденную особь к тому или другому виду невозможно, просто увидев в свете фар стремительно убегающего от вас тушканчика.

Каждый раз с наступлением вечерних сумерек начинались приготовления к ночному отлову тушканчиков. На переднее сидение в кузове Урала один человек усаживался с мощной фарой в руках, а другой – с сачком. Кроме того, второй ловец садился в кабину рядом с водителем, и машина выезжала в степь. Роль ловцов поочередно выполняли Саша Базыкин, Володя Смирнов и Олег Орлов. Охота была чрезвычайно азартной. Эмоции ловцов особенно подогревались одним важным обстоятельством. Среди тушканчиков были виды, которых Воронцов считал «банальными», поскольку за одну ночь нетрудно было поймать не одну особь. Другие же слыли в качестве редкости, так что поимка такого животного вызывала в лагере ликование, и отличившийся ловец ходил весь следующий день героем.