Зоология и моя жизнь в ней

Европейский и даурский жуланы столь несходны друг с другом по сумме морфологических и поведенческих признаков, что их вполне можно было считать разными видами[150]. Наш вывод о том, что в Чуйской степи идет масштабная гибридизация между ними, был несколькими годами позже подтвержден орнитологами из Зоологического института Академии наук СССР в тогдашнем Ленинграде. Под руководством крупного знатока птиц Ирены Анатольевны Нейфельдт они предприняли экспедицию в горы, окружающие плато, занятое Курайской и Чуйской степями. Там, на высоте около 2 300 м над уровнем моря, по долинам небольших горных рек они обнаружили гибридную популяцию, в которой преобладали птицы типа европейского жулана и другие, обладавшие в большей или меньшей степени признаками жулана даурского. Но в отличие от того, что мы видели в Чуйской степи, там не было найдено ни одной особи, которая выглядела бы как даурский жулан в абсолютно чистом виде. Так вот откуда европейский жулан оказался случайным гостем на нашей высокогорной равнине.

Ленинградские орнитологи собирали материал для Зоологического музея, где хранится одна из самых богатых коллекций тушек птиц в мире. Отстреливая сорокопутов, они фиксировали, из каких именно особей состояли гнездящиеся пары. Коль скоро для них изначально стало очевидным, что почти все особи имеют гибридное происхождение, названия таких птиц они брали в кавычки. Например, гибрид, внешне очень похожий на европейского жулана обозначался на этикетке как «европейский», а существенно сходный с даурским – как «даурский». Вот как выглядел состав нескольких пар: самец «европейский» × самка даурский (две пары); самец «европейский» × самка «даурский»; самец скорее европейский × самка скорее даурский; самец скорее европейский × самка скорее европейский; самец скорее даурский × самка под вопросом (две пары). Данных не так уж много, но легко предположить, что выбор полового партнера в этой смешанной популяции зачастую есть не более чем дело случая.

Возникает вопрос, почему же птицы склонны игнорировать столь существенные различия в окраске «своих» и «чужих» и предаваться «незаконным утехам», как писал Бюффон, вступая в брачный союз с особями иной генетической конституции? Очень многие исследователи (которых, возможно, абсолютное большинство) полагают, что в природе все без исключения подчиняется абсолютной целесообразности. С их точки зрения, животные при гибридизации «наносят ущерб самим себе и своему виду», рискуя принести потомство «бастардов», якобы неполноценное в генетическом плане.

Но ответ на вопрос может состоять попросту в том, что ошибочна первоначальная установка, предполагающая, что восприятие птицами объектов внешнего окружения ничем не отличается от того, как видим это мы сами. Я предположил, что окраска оперения, различия в которой между близкими видами буквально бросается в глаза наблюдателю, может быть далеко не самым главным при распознавании овсянками и сорокопутами «подходящих» и «неподходящих» потенциальных половых партнеров. Такому предположению нетрудно возразить, поскольку хорошо известно, что цветовое зрение у птиц развито не хуже нашего. Но оно ли непременно должно служить ведущим инструментом в процессах дискриминации себе подобных?

Ведь живая птица – это не макет, раскрашенный определенным образом. Она все время находится в движении и почти непрерывно генерирует звуковые сигналы. Все эти проявления становятся особенно интенсивными как раз в тот момент, когда происходит встреча самца и самки, готовых в равной степени вступить в брачный союз. Например, у сорокопутов, о которых идет речь, самец, заметив в такой момент самку, стремительно летит к ней и садится рядом, вплотную. Если та не улетает сразу – это сигнал ее готовности продолжить контакт. Тогда самец начинает токовать перед ней. Он теснит ее, стараясь сесть все ближе и ближе к ней. При этом кавалер непрерывно кланяется передней частью туловища и вращает головой во все стороны, не переставая при этом петь вполголоса.

Я провел тщательное сравнение этих телодвижений у жуланов европейского, туркестанского и даурского, а также характера их пения в момент формирования пар и звуков, издаваемых самцами в других ситуациях. При детальном сравнительно анализе удалось обнаружить целый ряд второстепенных, частных различий в репертуарах этих сорокопутов, что интересно само по себе[151]. Но основной вывод состоял в том, что в целом эти системы сигнализации можно, по большому счету, признать почти одинаковыми. Во всяком случае, мелкие различия не сопоставимы здесь с полным несходством в окраске этих трех разновидностей пернатых.