Зоология и моя жизнь в ней

Нелегким в организационном плане оказался и путь назад в цивилизацию. Чтобы выехать из Акар-Чешме, пришлось просить помощи у пограничников. Отправились на заставу, находившуюся в шести километрах от кордона. Лейтенант не только пообещал, что машина, которую он собирается завтра отправить по делам в поселок Серахс (на трассе, ведущей в Ашхабад), заедет за нами, но и выдал мне со склада пять пачек «Примы» ереванской фабрики. Это было очень кстати, поскольку мой запас сигарет иссяк еще накануне.

В Серахс мы попали только к вечеру. Солдат-водитель высадил нас на автобусной остановке, где сразу же выяснилось, что последний автобус на Ашхабад уже ушел. Я решил для разнообразия заночевать здесь же. Позади будки на остановке расстелили палатку и уложили спальные мешки. Побродив вокруг, я с трудом собрал среди городского мусора ровно столько сухой растительной ветоши, сколько требовалось для приготовления чая. Хотелось вписать в перечень ночевок вне дома еще одну, на этот раз совершенно абсурдную. Но номер, к сожалению, не прошел. Когда чай уже был готов и закуска разложена на газете, появился молодой туркмен. Он так долго уговаривал нас переночевать в гостях у него, что, скрепя сердце, пришлось согласиться.

Прошло пять лет. Шел год 1987, восьмой за период нашего сотрудничества с орнитологами Красноводского заповедника. Все это время мы занимались в основном изучением образа жизни чаек и крачек на островах юго-восточного Каспия (глава 7). Оставаясь под впечатлением необыкновенной природы Бадхыза, Лариса и я не раз уговаривали директора заповедника Владислава Ивановича Васильева предпринять поездку вглубь материка, чтобы он и Ира Гаузер смогли собственными глазами увидеть эти полюбившиеся нам места.

Но при этом мы преследовали и собственные научные интересы, которые к тому времени сместились во многом в сторону изучения поведения ящериц, о чем я подробно расскажу в главе 10. В конце марта 1987 г. мы провели около недели на кордоне заповедника в урочище Уфра, в 11 километрах от Красноводска[162]. Забегая вперед, скажу, что двумя годами раньше мы выпустили здесь 50 индивидуально помеченных кавказских агам и изучали эту искусственно сформированную популяцию на протяжении 12 лет. А в Бадхызе обитает близкий вид – агама хорасанская, поведение которой мы намеревались сравнить с тем, что нам уже было известно в отношении кавказских агам.

На очереди в этом году была поездка на остров Огурчинский, целью которой были поиски очередной колонии черноголовых хохотунов. Там мы провели около двух недель и 14 апреля вернулись в Красноводск. Вот теперь-то и настало, наконец, долгожданное время посетить Бадхыз еще раз, обследовав попутно несколько интересовавших меня мест на маршруте протяженностью около 750 километров от крайней западной точки Туркмении до ее юго-восточных рубежей.

В состав экспедиционного отряда, который 15 апреля отправился в путь на двух автомобилях (ГАЗ-66 и микроавтобус УАЗ) входили семь человек: два водителя, Таган и Гумы, Васильев, Ира, Лариса, я и Василий Грабовский, ставший тремя годами раньше сотрудником нашей лаборатории. По дороге я снова оказался в долине реки Сикизяб, откуда 22 года тому назад началось изучение орнитофауны Средней Азии (глава 2). Двое суток провели в окрестностях города Теджен, где мы с Васей сосредоточились на записи голосов местной бухарской синицы. Эти пернатые представляют особый интерес для орнитологов, поскольку на границе их ареала с областью распространения обычнейшей нашей большой синицы наблюдается регулярная гибридизация между этими двумя видами.

В Бадхызе мы провели несколько дней в урочище Керлек, куда из-за отсутствия транспорта мне ни разу не удавалось попасть в три предыдущие поездки в этот заповедник. Сейчас это место особенно интересовало нас, поскольку именно здесь, как нам сообщили туркменские герпетологи, было царство хорасанских агам. Но об этом речь пойдет далее, в главе 10.