Зоология и моя жизнь в ней

Все те трудности, которые до этого преследовали нас при переездах из Москвы в Бадхыз, совершенно неожиданным и, буквально, сказочным образом оказались преодоленными при моем пятом и последнем посещении юго-восточной Туркмении, в 1990 г. Палочка-выручалочка появилась, когда мы узнали, что в заповеднике развернута обширная работа по изучению его ландшафтов и составлению спутниковых карт. Ей руководил Андрей Евгеньевич Субботин, сотрудник нашего института (и мой хороший сосед по дому на улице Академика Анохина, 38). Его полевой отряд прекрасно финансировался Академией наук – до такой степени, что они могли позволить себе аренду маленького самолета. Андрей пообещал встретить нас с Ларисой на аэродроме в Ашхабаде. Утром в 10 часов мы погрузились в самолет в Домодедово, через три с половиной часа прилетели в Ашхабад, оттуда в Мары, и, не выходя с летного поля, пересели в самолетик, который приземлился в Бадхызе, прямо в лагере Андрея на кордоне Кызылджар. Выходя из самолета, мы с удивлением увидели стоявшую около дома легендарную машину марки «лендровер». Неужели, мелькнула мысль, наша АН СССР раскошелилась на приобретение этой мечты каждого полевого зоолога? Объяснение оказалось гораздо более прозаичным. На автомобиле буквально только что прибыла в заповедник киноэкспедиция BBC. Представляясь англичанам, Андрей объяснял, что его фамилия происходит от русского слова суббота – saturday, если так будет понятнее.

Удача не оставляла нас: англичане направлялись в Акар-Чешме, мы сели в машину и оказались на кордоне примерно через 8 часов после вылета из Москвы. Приезжим предоставили комнату, которая в наши предыдущие посещения Бадхыза оставалась постоянно запертой. Мы же, как и прежде, обосновались на террасе. На этот раз обеденным столом служил большой фанерный ящик. Субботин добыл для нас плиту с газовым баллоном, и наша половина дома превратилась в кухню. Так что по утрам заспанные операторы BBC, пробормотав «morning», появлялись у нас и завтракали стоя. При этом они не отказывались от наших продуктов, но своими никогда не угощали. Насыпали себе в кружки наш растворимый кофе, но только в них добавляли сгущенные сливки из своих запасов.

В общем, соседство оказалось несколько утомительным, и мы через пару дней переселились в палатки в нашей зеленой долинке. Я занялся наблюдениями за сорокопутами и ловлей черных каменок, а Лариса искала хорасанских агам, но, увы, тщетно. Неудобство состояло лишь в том, что за водой приходилось регулярно ходить на кордон.

В одно из таких посещений мы узнали, что англичане ухитрились перевернуться на своем лендровере. Для нас это не стало полной неожиданностью, поскольку еще при переезде из Кызылджара в Акар-Чешме манера езды водителя этого автомобиля несколько настораживала. На относительно ровных отрезках дороги он мчался с большой скоростью и не успевал сбросить ее там, где начинались участки с более капризным рельефом. Так что местами, по крутому изгибу холма, машина шла юзом.

Операторы после этого инцидента вели себя, как дети. Один из них вырядился в майку, разрисованную неровными красными полосами, изображающими, якобы, засохшие потоки крови. Что же касается руководителя экспедиции, то ему было не до шуток. Он был уверен, что покалеченную машину придется отправить на починку в Ашхабад, а запчасти выписывать из Англии. Но англичане недооценили технических способностей наших соотечественников, которые в те времена были вынуждены буквально на каждом шагу собственными силами преодолевать дефицит нормальных условий существования. Коллеги из отряда Субботина за пару дней отремонтировали лендровер прямо в его лагере. Правда, теперь на двух окнах была натянута полиэтиленовая пленка, так что машина утратила свою пыленепроницаемость, эффективность которой поражала при первой нашей поездке на этом автомобиле.

Как-то раз, находясь возле своих палаток, мы увидели женщину, бегущую по направлению к нам. Это оказалась сотрудница нашего института Катя Елькина. По всему ее поведению с самого начала легко было предположить, что случилось нечто неординарное. «Есть у вас спирт?» – проговорила она, борясь с одышкой. Оказалось, что в соседнем ущелье, примерно в 200 метрах по прямой от нашего лагеря ашхабадского кинооператора слегка поранил леопард. Спирт требовался, чтобы продезинфицировать рану! Как Катя рассказала нам, оператор увидел свежие следы леопарда, прошел по ним всего несколько метров. Неожиданно из-за крутого поворота ущелья выскочила огромная кошка и наотмашь ударила его лапой, после чего скрылась. Так что человек отделался сильным испугом и несерьезной, в общем, травмой.

Неудачи Ларисы в поисках хорасанских агам заставили нас серьезно задуматься о необходимости переезда в Керлек, где эти ящерицы были вполне обычными при посещении нами этого места три года назад. Так и сделали. Палатку поставили у входа в небольшое каменистое ущелье Туранга, и агамы были найдены уже на следующий день.