Почему же эта романтичная история дала название психологическому синдрому?
Важную роль в этом сыграла пьеса нобелевского лауреата в области литературы Бернарда Шоу под названием «Пигмалион» (1912 г.). Она о мужчине из высшего общества по имени Генри, взявшемся на спор выучить девицу из низов по имени Элиза великосветским манерам и речи уровня герцогини. Вначале подопечная Генри была полной противоположностью Галатеи. Однако главному герою, подобно Пигмалиону, удалось сотворить из Элизы идеал. Конечно, не без участия самой девушки. Но снобизм и шовинизм не позволили мужчине влюбиться в результат своего творения. Пьеса завершилась не так оптимистично, как миф. Долго и счастливо не случилось.
Эта история приближает нас к пониманию сущности синдрома Пигмалиона. Но не хватает последнего штриха.
Вы удивитесь, но первым описал синдром не психолог, а ирландский математик и физик Джон Лайтон Синг. Впечатленный мифом и пьесой, в своей книге «Беседы о теории относительности» (1970 г.) он предложил обозначать термином «синдром Пигмалиона» психическое заболевание, при котором человек утрачивает четкое различие между реальным миром и модельными мирами, созданными его воображением.
Мы все являемся неотъемлемой частью реального мира. Да только он не идеален. Мало кому это нравится.
А вы хотите осуществить свою мечту: объединить реальный и воображаемый миры? Если да, то добро пожаловать в реальность, где боги не придут вам на помощь. Зато у вас может развиться синдром Пигмалиона.
Практически любой феномен в психологии стоит рассматривать через призму различных теорий. В нашем случае для простоты понимания подходит условное деление людей на: подчиняющихся, подстраивающихся и прогибающихся под других. И противоположных им: ломающих, заставляющих и требующих. Первые — это наши «Галатеи», а вторые — «Пигмалионы».
Теперь дайте посмотрим, как синдром проявляется в обычной жизни.
У Натальи и Данилы родилась дочка Настенька. Родители окружали малышку заботой, проявляли к ней любовь. И вот девочка пошла в школу. Все было хорошо, пока не начали ставить оценки. После первой же четверки папа сказал: «Мать, стыд-то какой! Настя у нас бестолковая оказалась. Я не думал, что так будет». Мама поддержала: «Исправится. Я буду с ней заниматься. Потом репетитора наймем, если что».
Родители, ослепленные синдромом Пигмалиона, не задумывались, на что реально влияют оценки и как такое отношение отразится на психике дочери. О ребенке, его желаниях и возможностях, среде, в которой он учится, тоже не думали.
Отец все время твердил: «Надо больше заниматься! Папе нехорошо, когда дочка получает оценки ниже пятерки». Стал говорить, что заболеет, если она позволит себе плохо учиться. Маме было на это больно смотреть, но она помалкивала, чтобы не огорчать мужа.
Воображаемые миры родителей не соответствовали реальности. И они вместо того, чтобы помогать дочери развиваться здоровой физически и психически, с упорством, достойным лучшего применения, продолжали создавать идеального ребенка. За которого не будет стыдно. На радость маме и папе: «Наша принцесса лучше всех!»
А дочка взрослела. Начала понимать, что не у всех такая жизнь, как у нее. Все чаще болела. Жаловалась на что угодно, лишь бы не идти в школу. Врачи разводили руками: ребенок здоров. В результате Настя оказалась в кабинете у психолога. Могло ли быть по-другому?