Зорге

Клаузен поведал однажды историю, пересказ которой вошел практически во все книги о Зорге и которая служит хорошей иллюстрацией к характеристике Бранко как смелого, сообразительного и решительного человека, а заодно и излишне демократичного, может быть даже анархистского, духа, царившего в резидентуре: «Радиопередатчик, оставленный моим предшественником “Бернгардом” в доме Вукелича, был так неуклюж и так бросался в глаза, что мы решили, что лучше избавиться от него. Мы с Вукеличем решили утопить его в ближайшем озере и однажды около семи часов утра сели на трамвай в Синдзюку, одетые, как туристы, у каждого в руках палка, на спине – рюкзак. В рюкзаках – радиоприемник, три передатчика и другие части. Нас беспокоила возможность проверки багажа в пути, но все прошло благополучно, и на станции Отцуки мы пересели на электричку, доставившую нас в Йосиду, откуда мы на такси доехали до отеля на озере Яманаки. Служащие отеля, пытавшиеся помочь нам занести рюкзаки, были удивлены их тяжестью и поинтересовались, что в них. Вопрос застал нас врасплох, но мы сумели сохранить спокойствие и без колебаний ответили: “Мы привезли с собой дюжину бутылок пива”. “У нас вдоволь хватает пива”, – сказали они, торопливо идя к нашему номеру с багажом. Мы опасались, как бы кто-нибудь не обнаружил, что` у нас в рюкзаках на самом деле, и не известил полицию, а потому, обсудив положение, выехали на середину озера в нанятой нами лодке и утопили в нем весь наш багаж, после чего вернулись в Токио, сбросив это по-настоящему тяжкое бремя со своих душ. Позднее, когда я рассказал Зорге об этом, он резко заметил: “Вам следовало избавиться от груза в Токио, вместо того чтобы ехать так далеко”»[655].

Зорге был прав – далекий путь (не менее двух часов от Токио) с опасной поклажей мог оказаться фатальным в случае, если бы багажом заинтересовался не портье, а полицейский. Впрочем, в некоторых источниках именно так и есть: якобы Вукелича и Клаузена с их опасным грузом задержал на подходе к озеру полицейский. Несложно предсказать, чем бы закончилось это путешествие, если бы не выдержка Бранко и не знание им местных порядков. В этой интерпретации инцидента указывается, что он сообщил полицейскому, что они с Максом везут с собой выпивку, чтобы расслабиться на природе, и сделал вид, что развязывает рюкзак и собирается угостить бдительного стража порядка. Тот вынужден был в испуге ретироваться, так как инструкция строго-настрого запрещала сотрудникам правоохранительных органов Японии выпивать с иностранцами – это могло быть расценено как попытка вербовки со стороны «белых шпионов»[656]. И, в соответствии с этой же версией, Зорге не просто был обеспокоен несанкционированными действиями своих подчиненных, а оказался по-настоящему взбешен. Да и несколько его обмолвок в «Тюремных записках» позволяют понять, что отношения с Бранко были непростыми.

Возможно, Вукелич, которому когда-то хотелось стать ученым-марксистом и которому в Москве обещали, что в Токио он не задержится дольше, чем на два, максимум три года, действительно выделялся из числа пятерки сотрудников резидентуры «Рамзая». Он обладал свободолюбивым, даже несколько легкомысленным характером, но нельзя не признать, что все эти восемь лет он был товарищем, на которого и Зорге, и его друзья могли положиться в трудную минуту. Он рисковал жизнью вместе с ними, хотя, конечно, степень его вовлеченности в разведывательную работу и преданности своему делу нельзя сравнить с тем, как работал наш герой. Интересно, что и Макс Клаузен, более близкий к Зорге, чем к Вукеличу, считал последнего если и «не слабым звеном», то уж никак не человеком, до конца отдающимся своему делу: «Когда я впервые приехал в Токио, он очень много работал на группу, но чем дальше, тем больше он всегда оказывался занят чем-то другим, когда считалось, что он работает на Зорге…

Я уверен, что в конце он окончательно забросил все дела. Временами, когда Зорге хотел увидеться с ним, он исчезал из виду на целую неделю. Зорге это сильно сердило, но я не говорил ему, почему Вукелич не показывается. Я хорошо понимал Вукелича, потому что и сам тоже порвал с коммунизмом»[657].