Зорич

Говорила спокойно, но губы её дрогнули. «Только бы без слёз», – с тоской подумал Зорич. Диана щёлкнула замком сумочки. Пахнуло какими-то резкими духами. Извлекла кружевной платочек, зажала его в кулачке. Порылась в сумочке и положила перед есаулом что-то.

– Это, – подтолкнула тонким пальцем с ярким ногтем и большущим, блеснувшим искрой камнем, – моя визитка. Я надеюсь, дорогой, что ты образумишься. Ты знаешь, Евгений, я ведь люблю тебя.

«Да, и это заметно. Но не дай бог! – подумал про себя есаул. – Хватит того безумия».

– До встречи, милый! – Диана, наклонившись, поцеловала в щеку и зашуршала длинным, до пят, тяжёлым платьем к выходу.

«Боже, что это занесло её в такую даль?! – подумал Зорич. – Неужели это всё-таки я тому причиной? А если нет, тогда что же?..»

«В самом деле, зачем? Приехать в такую даль! Это же не Париж, не Ницца! А может, в самом деле… Да нет!» – отгонял есаул навязчивую мысль, поднимаясь по ступенькам на этаж. Достав ключ, открыл дверь, повернулся, чтобы закрыть её, и почувствовал, напрягшись, упёртый в затылок ствол. Услышал чьё-то дыхание позади. Ловкие пальцы раскрыли кобуру на бедре и извлекли оттуда наган.

«Профессионально», – отметил Евгений Иванович. Щёлкнул выключатель. В кресле у окна, скрестив вытянутые ноги в двуцветных штиблетах, в модной шляпе и дорогом макинтоше сидел человек.

– Простите нас, ради бога, Евгений Иванович! – скрипучим голосом проговорил он. – Нас информировали о том, что вы отчаянной храбрости боевой офицер. И мы приняли эти не совсем удобные для вас меры, чтобы быть уверенными в собственной безопасности.

Тем временем высокий и тучный, стоявший за спиной, не опуская ствол, проскользнул к постели и сунул под подушку оружие есаула.

– Итак, Евгений Иванович, – говоривший, сделав паузу, продолжил: – Причина нашего появления здесь – это поручение очень влиятельного человека. Он понимает, с его слов, что некие разногласия, случившиеся между вами несколько лет назад, могут помешать его желанию свидеться с вами. И он прибег к нашему пособничеству. К тому же, многоуважаемый Евгений Иванович, чтобы исключить ваши сомнения и колебания на этот счёт, мне поручено передать вам в руки вот это послание.

Он встал, достал из кармана и положил в руку есаула небольшой конверт.

«Дорогой Евгений! – прочитал Зорич. – Вы уже поняли, кто я, а потому начну сразу о деле. Карты легли так, mon cher, что вы явились средоточием, ключом, который сможет разрешить все мои проблемы текущего времени. А потому я очень прошу, уважаемый родственник, о встрече с вами», – и хитроумный знакомый завиток в конце послания.

Прочитав написанное дважды, Зорич подумал: «Что за бред? Каким образом авантюрные делишки Александра могут замкнуться на мне? Братец в поступках своих был всегда эксцентричен, об этом знали очень многие в Петербурге из слухов и измышлений о нём и из определённых газетных рубрик. Ясно, что сейчас ему нужна моя помощь, но он не пришёл ко мне сам. Не хочет афишировать наше родство? Потому и прислал ко мне этих мафиози?» Есаул с усмешкой оглядел их с ног до головы и подумал, что круг знакомств Александра уж точно не имеет границ! А вот форма приглашения настораживает. «Может, они не те, за кого себя выдают? Впрочем, вряд ли я успел нажить себе здесь врагов. Да и роспись его, и стиль изложения. Скорее всего, Александр просто разыграл этих парней рассказом о моём боевом прошлом. Помнится, что он был большим мастером розыгрышей. Отсюда и такая настороженность в их действиях».

Евгений Иванович аккуратно сложил письмо, положил его в карман и сказал коротко:

– Едем!

– Очень хорошо! – выдохнул человек в шляпе. – Порядок такой: первым – я, через пару минут – он. А вы, уважаемый Евгений Иванович, замыкающим, – и пошёл к выходу.

«Что за дурь?!» – подумал, поморщившись, есаул, но не стал спорить.

Спустились вниз. Тот, в шляпе, уже стоял у выхода, держа в руках раскрытую газету. Поравнявшись со стойкой портье, есаул непроизвольно, интуитивно посмотрел в угол, в сторону буфета. И его прыжок вперёд совпал с выстрелом оттуда. Он падал вниз, пребольно стукнувшись головой об угол стойки, когда грохнуло ещё дважды, а спустя мгновение – ещё раз.

Есаул встал на колени, столкнув с себя тело толстяка, когда подскочил бледный Петерсен:

– Евгений Иванович, вы не ранены?

Рука есаула висела, как плеть. Режущая боль пульсировала в левой стороне груди. Пальцы онемели. Евгений Иванович, не отвечая, достал из кармана брюк платок и прижал его к разбитой брови. Петерсен помог ему встать на ноги. Толстяк лежал на боку с открытыми, уже остекленевшими глазами.

Началась обычная в подобных случаях кутерьма. К молчаливо сидевшему на краешке кресла есаулу подошёл какой-то человек:

– Господин офицер, я позвонил Грюнбергу. Он очень знающий своё дело доктор. Его кабинет в нескольких домах отсюда. Прошу вас спуститься вниз. Там стоит автомобиль, он отвезёт вас.