Зорькина песня

— Когда это было? — всё ещё ничего не понимая, спросила Зорька и замолчала. Вспомнила, что на днях в супе действительно плавали крупинки гречки, но ведь был мешок… целый мешок!

Щука перестала улыбаться.

— Что, забыли? Вспомните. Вам же лучше будет, дошло?

— Дошло, — прошептала Галка, пятясь.

— И запомните: станете языком трепать, людей оговаривать — пожалеете!

Щука сунула девочкам хлеб и захлопнула дверь.

— Вот это да! — не то осуждающе, не то восхищённо сказала Галка, косясь на дверь, за которой чем-то железным гремела Щука. — Ну и зараза! Хорошо, хоть хлеба дала… Накрылась наша гречка!

— Почему?

Галка многозначительно постучала себя пальцем по лбу.

— Мозги есть? Соображать надо. Щука наверняка сама почти весь мешок слопала, больно ей охота нашу баланду хлебать.

— Но ведь это же несправедливо! — возмущённо сказала Зорька, до которой только сейчас дошёл весь смысл разговора со Щукой.

— Справедливо, несправедливо, а толку-то что? — сказала Галка. — Гречка-то всё равно тю-тю! Не вернёшь! Ты давай лучше помалкивай об этом, боюсь я эту Щуку… Сама слышала, как она грозилась… Что, не так?

— Так, — согласилась Зорька.

Действительно, страшная какая-то эта тётка, лучше с ней не связываться. Зорька разломила хлеб и спрятала половинку в карман для Саши.

В коридоре на них налетел запыхавшийся Генька.

— Лягушонка, тебя Сашка искал! — сказал он. — Лях, иди сюда на минуту.

Галка с Генькой отошли в сторону и о чём-то зашептались. Зорька побежала в спальню мальчиков, откуда неслись звуки Сашиной трубы.

Саша был в спальне один. Он сидел на окне и играл свою любимую песню «Ты, знамя красное…» Этой песне его когда-то научил Николай Иванович. Зорьке тоже очень нравилась песня о красном знамени, но сейчас ей было не до этого.

— Саша, а у меня что для тебя есть! — весело закричала она.

Саша опустил трубу и вытер рукавом рубашки рот.

— Где ты была, малыш?

— Так… ходила с Галкой по одним делам, — уклончиво сказала Зорька и, торжествуя, протянула Саше припрятанную половинку хлеба.

— Хлеб? — удивлённо сказал Саша и соскочил с окна. — Откуда?!

— Ты ешь… он вкусный!

Саша взял хлеб, подержал его в руке и положил на стол.

— Где ты взяла?

Зорька надулась. А она-то думала, что Саша обрадуется.

— Вот какой… «Где, где»… Я тебе принесла, и всё.

Саша улыбнулся, похлопал Зорьку по плечу.

— Ты у меня настоящий друг. Вот нашла хлеб и принесла!

Зорька засмеялась.

— Ну да… нашла! — и тут же испуганно зажала рот рукой.

Саша подошёл к Зорьке, обнял её, усадил рядом с собой на скамейку.

— Ну, рассказывай. Или ты мне не веришь?

Зорька подняла глаза и встретилась с внимательным, чуть насмешливым взглядом серовато-зелёных глаз. Ей стало стыдно. Разве у неё могут быть секреты от Саши?

— Щука дала, — боязливо оглядываясь на дверь, шепнула Зорька, — только она грозилась… чтоб никому не говорили.

— Грозилась? И ты испугалась?

— Ну вот ещё! — самолюбиво сказала Зорька и тут же рассказала Саше, как они с Галкой первый раз пришли на кухню и увидели, что привезли гречку, и как потом две недели ждали гречневой каши, а сегодня не выдержали, пошли на кухню узнать, и что из этого получилось.

— Интересно… — задумчиво сказал Саша, когда Зорька замолчала. Он встал и, потирая переносицу, зашагал по комнате большими шагами. Потом сунул руки в карманы и остановился перед Зорькой.

— Как же ты могла… взять этот хлеб?

— А что? Гречка-то всё равно тютю, — растерянно сказала Зорька, повторяя, как оправдание, Галкины слова.

— Замолчи! — Саша нагнулся, схватил Зорьку за плечи и сильно встряхнул. — Эт-то же подло! Неужели ты сама не понимаешь?! Щука украла крупу, а ты… ты покрываешь её!

На глаза Зорьки навернулись слёзы. Саша умный, он сразу всё понял, а она… просто дура, трусливая дура… обрадовалась куску хлеба!

— Я… я больше никогда не буду, честное слово!

Саша отпустил Зорьку, взял со стола хлеб и вышел. От волнения Зорька не могла усидеть на месте. Что теперь будет? Всё-таки хорошо, что она рассказала Саше, теперь пусть Щука грозится сколько хочет. И никаким хлебом её никогда в жизни не купишь! Зорька походила по комнате, потрогала трубу, попробовала подуть в неё, но тут же положила и понеслась разыскивать Галку.

Галка была в пионерской и вместе с Анкой и Наташей клеила на стенгазету аппликации, вырезанные из красочных боевых плакатов.

— Зорька, — сердито сказала Анка, — где ты ходишь? Ты же обещала стихи для стенгазеты. Придумала?

— Ага… то есть нет… я сейчас! Галь, выйди на минутку!

Галка сунула кисточку в банку с клеем и вышла следом за Зорькой в коридор.

— Я сама тебя хотела идти искать, — быстро сказала Галка. — Генька видал: тут у одних на крыше столько курта сушится! И дыню сушёную связками повесили — проветрить на солнышке. Сразу после ужина и пойдём!

— Я не знаю, — сказала Зорька, — тут такое, а ты…

— Чего не знаешь, — перебила её Галка. — Друг ты мне или не друг?

— Друг.

— Тогда нечего ломаться!

— Но это же воровство, как Щука…

— Ох, Будницкая, один смех с тобой! Мы же не всё возьмём, а немножко, они даже и не заметят. Договорились?