Зороастрийская мифология

Руководствуясь интересами государства, Дарий должен был утверждать культ Аурамазды и возвышать магов; реально оценивая свои возможности — не мог не восстановить языческих святилищ. Но и в том и в другом случае ему не приходилось поступаться своей верой в угоду политическому расчёту; старым племенным культам он покровительствовал, будучи язычником сам; и таким же глубоко личностным было его отношение к верховному зороастрийскому богу. Он воспитывался на зороастрийском востоке, где его отец Виштаспа был при Камбизе сатрапом, — и уже одно это имя, явно данное в честь авестийского Кави Виштаспы, покровителя Заратуштры, бесспорно свидетельствует, что в семье Дария Ахура Мазде поклонялись, наверняка соблюдали и зороастрийские обряды, во всяком случае некоторые,[86] и знали богослужебные тексты «Авесты».

Из «компромисса» между «религией магов» и старыми языческими верованиями «возникла та синкретизация дозороастрийских древнеиранских религиозных традиций и зороастрийского учения, смешение того и другого, которая по существу и является религией Ахеменидов».[87]

Точно так же — в результате такого же слияния старых языческих культов с дуалистическим единобожием «Гат» — на востоке сложилась религиозная система «Младшей Авесты». Однако между [48] «ахеменидской» и «младоавестийской» системами нет почти никакого сходства. Религия Ахеменидов вся насквозь политизирована. Персидский Аурамазда — не абстрактный «Дух»: он имеет антропоморфный (символический) облик и в этом облике изображается (илл. 5-А). Он прежде всего — царский бог; из его рук Ахемениды получают престол, его именем и с его благословения правят. Пантеон строго централизован — по образцу самой державы: как разные народы подчинены единой власти, а царь возвышается над всеми сословиями, так и Аурамазда, величайший из богов, возвышается над всеми другими богами, которые есть [А] («Бех.» 4.59-61) — и над старыми иранскими (Митрой, Вертрагной, Анахитой и др.), и над богами покорённых народов (египетскими, вавилонскими, греческими).

Зороастрийские понятия «Аша/Арта» и «Хшатра» в религии Ахеменидов утрачивают всё этическое содержание и означают только существующий государственный порядок. Воплощение «Благого божьего царствования» — это деяния царя, издаваемые им законы и указы. Соответственно первопричина всех грехов Ложь (авест. Друг, древнеперс. Дрáуга) — нежелание поклоняться Аурамазде и непризнание существующего порядка справедливым и лучшим; Ложь толкает человека на «злые дела» — на мятеж. Тот, кто следует тому закону, который установлен Аурамаздой, и чтит Арурамазду и Арту небесную, он и при жизни будет счастлив и по смерти приобщится к Арте [А] («Антидэв.» — прилож. 3-А). Лжецов же следует сурово карать, чтоб страна <...> была невредимой и процветала [А] («Бех.» 4.36-40; 67-69) (см. также илл. 9-Б).

Заратуштра в религиозной системе Ахеменидов отсутствует. То, что о нём не упоминает ни одна из ахеменидских надписей, само по себе ещё не столь показательно: Заратуштру в своих надписях не упоминают и Сасаниды, обожествлявшие его. Здесь можно было бы предположить какую-то традицию. Но о зороастрийском пророке ни слова нет в сочинениях греческих историков, писавших об ахеменидском Иране. Объяснения этому предлагались самые разные (например: Заратуштра не существовал; персы о нём не знали; в глазах жречества и знати он был слишком малозначительной фигурой, недостойной упоминания; он впал в немилость и подлежал забвению; он был отвергнут, поскольку социальная сторона его учения, особенно провозглашение равенства всех сословий перед богом и осуждение захватнических (нерелигиозных) войн, была неприемлема и т.п.), однако наиболее логичным представляется самое естественное объяснение: при Кире II и Камбизе предания о Заратуштре были на западе Ирана известны и даже особо почитались, во всяком случае знатью (отец Дария — Виштаспа — наречён таким именем явно в честь Кави Виштаспы; жена Камбиза (позднее Бардии и затем Дария) носит имя Хутауса, соответствующее авестийской Хутаосе), но с воцарением Дария личность [49] пророка уже не популяризировалась, потому что он стал просто не нужен богословской системе, где все функции посредника между смертными и богом отошли к царю.

Религиозные реформы Ксеркса и Артаксеркса I