Зороастрийцы. Верования и обычаи

Так же, как и руины храмов огня, развалины багин, то есть святилищ со статуями богов, известны начиная с парфянского времени. Храм Фратадара в Персеполе, по-видимому, был восстановлен и использовался как место для богослужений при Селевкидах, так как в нем найдена вотивная табличка, надписанная по-гречески с посвящением Зевсу, Аполлону и Гелиосу, Артемиде и Афине. Поклонение этим чужеземным богам, возможно, соединилось с зороастрийским культом, но затем, под властью парфян, снова уступило место правоверному почитанию божеств-язата. В оконном проеме одного из близлежащих зданий есть рельефное изображение молящегося человека: обе руки подняты, в одной он держит пучок прутьев – барсом. Предполагают, что этот храм стал местом богослужений для Фратарака, династии вассальных правителей этой части Персии (Парса) при Аршакидах; из-за ошибки в чтении имени династии он и стал известен как храм «Фратадара».

Более скромным свидетельством слияния эллинистических и зороастрийских культов служит небольшое придорожное святилище Геракла Каллиника, высеченное в скале горы Бехистун, рядом с большой надписью Дария. В этом святилище есть надпись на греческом языке, указывающая, что оно устроено около 147 г. до н.э., но там же имеется и неоконченная арамейская надпись. Местоположение этого святилища тоже позволяет полагать, что им пользовались и греческие, и иранские богомольцы, а Геракл Победоносный, изображенный полулежащим с чашей в руке, отождествлялся с Вэрэтрагной, божеством Победы, которое у зороастрийцев покровительствует путешественникам. Иранцы, проходившие мимо по этому великому торговому пути под Бехистунской скалой, могли совершать приношения и молиться о защите Вэрэтрагне, в то время как греки взывали к благодетельной мощи своего бога.

Смешение культур можно заметить также в развалинах большого храма в Кангаваре в Верхней Мидии (Курдистан). Эти руины сохраняли эллинистические признаки, я, по сообщению Исидора Харакского, в храме поклонялись Артемиде. Однако она – одно из отождествлений Анахиты, я в послеселевкидское время Кангаварский храм был, возможно, полностью посвящен ей. Остатки еще одного храма обнаружены в Сузах, одной из столиц Ахеменидов. Этот храм выстроен, по-видимому, или в ахеменидское время, при Артаксерксе II, или позднее, с использованием камней, взятых из дворца Артаксеркса. Неясно, было ли это довольно скромное святилище храмом огня или же содержало изваяние божества.

Для обозначения двух типов священных зданий существовало, no-видимому, два парфянских слова. Одно из них, засвидетельствованное опять-таки лишь на армянском языке, – *михрийан (армянское мехеан), или букв. «место Митры». Оно, так же как и древнеперсид-ское бразмадана, первоначально могло означать просто место для совершения богослужений высшего порядка (все они, совершаемые от восхода до полудня, находятся под особым покровительством Митры). Другое – айазан, то есть «место поклонения», соответствие древнеперсидского айадана. Слово встречается в надписи на черепке из царственной Нисы, древнейшей столицы Аршакидов в самой Парфии.