Зороастрийцы. Верования и обычаи

Этот город с его дворцами и святилищами находился возле современного Ашхабада в советской Туркмении. Среди многочисленных объектов, раскопанных на развалинах города русскими археологами, большое количество черепков имело надписи. Это были однообразные записи поступлений вина и других продуктов, но иногда в них содержатся случайные жемчужины бесценных сведений. Среди последних и два упоминания об айазан. В одном месте говорится об «Айазан храма Нанай», что являлось, возможно, святилищем со статуей, так как Нанай была иноземной богиней, поклонение которой, пришедшее из Элама и Месопотамии, вошло в культ Анахиты и распространилось по всему зороастрийскому миру. В другом упоминается «Айазан Фрахат»; поскольку имя Фрахат (греческое Фраат) носили парфянские цари, то полагают, что в этом храме находился огонь, посвященный душе умершего правителя. Такой обычай хорошо известен в сасанидское время. «Огни душ», или «именные огни» (как они именовались по-среднеперсидски), получали постоянные пожертвования. Документы из Нисы показывают, что многие поместья в окрестностях города назывались по именам аршакидских царей, вероятнее всего потому, что продукция этих поместий тратилась на поддержание памятных огней соответствующих царей. Так, существовало поместье под названием Фрияпатакан, видимо в честь царя Приапатия (Фрияпатия), правившего примерно с 191 по 176 г. до н.э. Поместье Михрадатакан называлось в честь Митридата I (около 171—138 гг. до н.э.), а Артабанукан – в честь Артабана I (около 211—191 гг. до н.э.) или Артабана II (около 128—124 гг. до н.э.), так как считается, что пожертвования в Нисе совершались для «огней душ» первых царей династии Аршакидов. Гробницы Аршакидов находились, по преданию, около Нисы. Чисто романтической легендой является, видимо, рассказ о том, что Вис и Рамин (в одноименной поэме), выступающие как парфянские царь и царица, похоронены в царской гробнице в горах над огнем Адур-Бурзэн-Михр.

Похоронные обряды

Хотя Аршакиды придерживались ахеменидского обычая погребения царственных покойников, их подданные продолжали оставлять своих мертвецов на открытом воздухе по ортодоксальному зороастрийскому обряду. В горах Западного Ирана обнаружено несколько высеченных в скалах камер, которые служили, очевидно, костехранилищами-астодана для знати и священнослужителей и принадлежали к тому же типу, что и сооруженное ранее Артимой в Лимире, то есть предназначались для хранения (после выставления трупов) костей целых семей.

Детали рельефов при входных отверстиях этих камер обнаруживают эллинистическое влияние, позволяющее отнести их сооружение к селевкидскому или парфянскому периоду. Только богатые люди любой эпохи были в состоянии соорудить такие изысканные оссуарии. Помпей Трог, писавший о парфянах в I в. н.э., сообщает, что «их обычный способ погребения – это разрывание [трупа] на куски птицами и собаками; голые кости они, наконец, хоронят в земле». Археологические данные сасанидского периода из Средней Азии свидетельствуют, однако, что «захоронение в земле» происходило часто в ящичке шли урне.

Некоторые оссуарии, относящиеся к более поздним временам, имеют надписи, так как, несмотря на анонимность, связанную с обрядом трупоположения, у многих зороастрийцев возникало естественное человеческое желание оставить какую-нибудь память по умершим. Завоеватели-эллины натолкнули иранцев еще на одну идею. У греков существовал обычай возводить памятные статуи в честь выдающихся людей, и этот обычай был, по-видимому, широко заимствован зороастрийцами в качестве развития почитания душ. В Нисе раскопано два величественных здания. Считают, что они оба посвящены этому культу. Одно из них – многоколонный Квадратный зал, построенный во II в. до н.э. и перестроенный позднее, имел вдоль всех стен ниши, в которых стояла статуи. Несколько небольших мраморных изваянии было найдено в руинах этого зала вместе с обломками еще большего количества раскрашенных глиняных фигур мужчин и женщин, одетых в парфянские одежды. Некоторые из этих статуй больше натуральной величины, а другие – совсем маленькие. Эти изваяния, видимо, изображали умерших членов царской семьи и знать, и предполагают, что перед ними оставлялись приношения усопшим. Во втором здании – Круглом зале – были такие же статуи.