Зорро

— Толстосума! Скупого рыцаря! Серого кардинала! Плантатора! Банкира! Того, чьи капиталы правят бал в этом богом забытом штате! — засмеялась Касильда.

— Ух ты, целых пятеро! — присвистнул дон Росендо, загнув последний палец и выставив перед собой сжатый кулак. — Это все?.. Ты никого не забыла?

— Да что с тобой, Росендо! — удивленно всплеснула руками Касильда. — Ты что, забыл, что будка тесна даже для двух бульдогов?

— Да-да, я тебя понял, — пробормотал дон Росендо, — один! Конечно, это должен быть кто-то один! Но кто, вот вопрос?..

— А вон там ответ, — сказала Касильда, указав на смятую газету.

— Как? Не может быть! — воскликнул дон Росендо. — Я прочел ее всю, от заголовка до последней строчки!

— Газета не Священное Писание, — заметила Касильда, поднимая газетный лист с полу, — и далеко не каждое слово в ней пишется в строку…

— Да-да, конечно, как же это я сразу не подумал, — пробормотал дон Росендо, так осторожно принимая газету, словно она могла скрывать в себе гремучую змею, — сейчас я еще раз как следует посмотрю…

И он стал бережно, уголок за уголком, разворачивать пестрящий черными литерами комок.

— Этот?.. Нет, вряд ли, да и зачем ему вся эта возня? — бубнил дон Росендо, быстро пробегая глазами уже знакомые строки и метко забрасывая в рот ржаные сухарики из деревянной миски.

— Я вижу, ты быстро приходишь в норму, — засмеялась Касильда, — во всяком случае, голова уже начинает что-то соображать или, по крайней мере, делать вид, что соображает…

— С моей головой все в порядке, — заверил дон Росендо, глянув в опустевшую миску, — а вот моему желудку этих крошек показалось явно мало! Особенно после трехдневного, как я вычислил, поста! — И он указал пальцем на отрывной календарь в ногах постели.

— Именно поэтому дон Диего строго-настрого приказал не давать тебе ничего, кроме этих сухариков и бульона, — непреклонным голосом сказала Касильда.

— Тоже мне, доктор нашелся! — пробурчал дон Росендо, закрываясь газетой. — Следил бы лучше за своим жеребцом!.. Ведь из-под носа увели, причем дважды, а он и глазом не моргнул, так?.. А я сам, своими ушами, слышал, как ему предлагали за него сперва три, а потом четыре тысячи песо! Остин сказал, что за такие деньги здесь можно купить табунок мустангов в три-четыре десятка голов!..

— Дон Диего говорит, что такие кони, как Торнадо, сами выбирают себе хозяев, — вздохнула Касильда, — и если Зорро показался ему более достойным…

— О, милая моя сестра, — засмеялся дон Росендо, — ты говоришь так, что я как будто слышу голос сеньора де ла Вега! Как он только не называл этого смельчака Зорро в разговоре со мной: и площадным шутом, и балаганным трюкачом — всего не упомню! Хорошо, что у него хватило ума хоть перед тобой признать очевидное превосходство этого человека!..

— Ты полагаешь, что достаточно узнал сеньора де ла Вега, чтобы судить о нем? — сухо перебила Касильда.

— А здесь? Вот, читай сама! — воскликнул дон Росендо, не обращая внимания на ее вопрос. — Разве это не его интонация?..

Дон Росендо бросил поверх подноса газетный лист и энергично чиркнул ногтем под выделенной курсивом строкой.

— «Блестящий тореро или грубый мясник?» — пробормотала Касильда. — И что из этого следует?

— А то, что голова моя, кажется, работает лучше моего желудка! — воскликнул дон Росендо, торжествующе постучав себя по лбу костяшками пальцев. — Впрочем, ничего удивительного: она ведь не лечилась у доктора де ла Вега!..

— Но какая связь… — нерешительно произнесла Касильда, с недоумением глядя на ликующего брата.

— Очень простая! — таинственно прошептал дон Росендо, поманив ее к себе. — Этот сеньор де ла Вега вовсе не такой простак, каким он тебе представляется!

— А кем же он представляется тебе? — прошептала Касильда, оглядываясь на дверь спальни.

— Мне сдается, что он как раз и есть тот… — Дон Росендо сделал загадочную паузу и, глядя в глаза сестры, глухим голосом произнес: — …страстный поклонник той самой печатной музыки, о которой ты говорила! Ты только вчитайся в эти вопли: даже его продажные писаки строчат своими перьями так, словно вопят на всю площадь, стараясь переорать толпу!

— «Я не я, и лошадь не моя!..» «Жеребчик-то тю-тю!..» — недоверчиво поморщилась Касильда, вглядываясь в строчки под черным снимком. — Зачем ему понадобилось поливать грязью самого себя?..

— Для того, чтобы отвести от себя подозрения, — уверенно сказал дон Росендо. — Этот сеньор де ла Вега далеко не так прост, и потому я бы не советовал тебе особенно ему доверяться!

— С чего ты взял, что я собираюсь ему доверяться? — насторожилась Касильда.

— Ты принимала его в мое отсутствие, — сухо заметил дон Росендо, — точнее, в то время, когда я пребывал в бессознательном состоянии, что вполне равнозначно физическому отсутствию!

— Дон Диего поднял тебя, когда ты без чувств лежал на песке, распорядился, чтобы тебя доставили сюда, обеспечил уход и даже позаботился о том, чтобы ты не накинулся на бифштекс после трехдневной голодовки! — возмутилась Касильда. — И после всего этого ты считаешь, что я должна была выставить его за дверь?