Зорро. Рождение легенды

Как-то раз, в середине декабря, когда путники оказались слишком далеко от человеческого жилья, они заметили среди деревьев сияние, похожее на отблески костра. Друзья решили приблизиться к огню, соблюдая осторожность, ведь это могли оказаться дезертиры, а они были опаснее любого разбойника. Этот народ, грязный, вооруженный до зубов и готовый на все, имел обыкновение сбиваться в своры. В лучшем случае безработные ветераны войны за деньги нанимались затевать драки, мстить чужим обидчикам и устраивать другие сомнительные дела, которые немногим отличались от обычного разбоя. Они не знали другой жизни и презирали труд. В то время в Испании трудились только крестьяне, своим потом питавшие огромную армию бездельников от короля до последнего полицейского шпика, судейского чиновника, попа, карточного шулера, пажа, проститутки или побирушки.

Диего оставил женщин в зарослях, под защитой пистолета, из которого Исабель наконец научилась стрелять, а сам отправился на разведку. Оказалось, что в лесу и вправду горят костры. То были не бандиты и не дезертиры: слух юноши уловил негромкие звуки гитары. Сердце Диего радостно забилось, он узнал страстную и горькую мелодию, под которую Амалия так часто танцевала, взмахивая пышными юбками и щелкая кастаньетами, а другие цыгане били в бубны и хлопали в такт. В мелодии не было ничего особенного, все цыгане пели похожие песни. Пустив коня шагом, Диего подъехал поближе и разглядел на опушке цыганские шатры. «Благодарю тебя, Господи!» — прошептал молодой человек, с трудом сдержав радостный возглас: он узнал своих друзей. То, вне всякого сомнения, была семья Пелайо и Амалии. Несколько цыган отправились посмотреть, кто вторгся в их лагерь, и в тусклом вечернем свете разглядели оборванного бородатого монаха, ехавшего им навстречу на мощной крестьянской лошади. Цыгане не узнали гостя, пока тот не спешился и не бросился им навстречу с приветственными криками: меньше всего на свете они ожидали увидеть Диего де ла Вегу в одежде паломника.

— Какого дьявола с тобой приключилось, приятель? — воскликнул Пелайо, изо всех сил хлопнув юношу по плечу, и Диего почувствовал, что по лицу бегут то ли слезы, то ли струи дождя.

Вместе с цыганом они вернулись за Нурией и девушками. Усевшись у огня, путники вкратце рассказали обо всем, что с ними приключилось, от казни Томаса де Ромеу до случая с Рафаэлем Монкадой, опуская мелкие подробности, не относившиеся к делу.

— Как видите, мы не паломники, а беглецы. Нам нужно попасть в Ла-Корунью, чтобы отплыть в Америку, но мы не прошли и половины пути, а зима кусает нас за пятки. Можно нам идти с вами? — попросил Диего.

Рома никогда не брали с собой гадже. Обычай велел им не доверять чужакам, особенно тем, кто выказывал добрые намерения, ибо за ними часто таился злой умысел, точно гадюка в рукаве, однако Диего цыгане хорошо знали и успели проникнуться к нему уважением. Нужно было посовещаться. Цыгане оставили пришельцев сушить одежду у огня, а сами собрались в одном из обветшавших шатров, сшитых из кусков пестрой ткани, который, несмотря на жалкий вид, надежно защищал от непогоды. Собрание табора, именуемое крисом, продолжалось почти всю ночь. Председательствовал Родольфо, цыганский барон, человек в годах, патриарх, советник и судья, хорошо знавший законы цыганского племени. Эти неписаные законы передавались из поколения в поколение и хранились в памяти баронов, которые толковали их в зависимости от обстоятельств. Обычно решение принимали мужчины, но в последние трудные годы женщины получили право голоса, и Амалия смогла напомнить всем, что это Диего спас их от виселицы в Барселоне и дал денег, чтобы табор мог скрыться и выжить. Однако не все цыгане согласились принять чужаков, нашлись и те, кто полагал запрет на общение с гадже выше благодарности. Иметь с чужаками дела, не связанные с торговлей, означало разбудить злую судьбу — мариме — и навлечь на табор всевозможные напасти. Наконец решение было принято, и Родольфо вынес окончательный вердикт. Цыгане видели слишком много предательств и злодейств, чтобы оттолкнуть протянутую руку, и пусть никто не скажет, что рома — неблагодарный народ. Пелайо пошел поговорить с Диего. Путники спали у погасшего костра и во сне жались друг к другу от холода. Они походили на забавный выводок щенят.

— Собрание постановило, что вы можете дойти до моря вместе с нами, если будете жить как цыгане и не станете нарушать наши законы, — сообщил Пелайо.