Зорро в снегу

В квартире практически ничего нет, и Мари это вполне устраивает. Достаточно обустроить кухню, спальню и ванную, остальные комнаты должны оставаться открытым пространством. В крайнем случае она бы согласилась жить повыше, но все же выбрала именно эту квартиру на первом этаже, которую риэлтор охарактеризовал помпезным словом «лофт». Честно говоря, это один из тех домов, которые нельзя считать ни старыми, ни современными. Просто маленький сельский дом, который построили несколько десятилетий назад, а теперь, когда города стали расти, он переместился на окраину. Его окна выходят на дорогу, и днем там случаются приличные пробки, но по ночам, к счастью, движение успокаивается, а на выходных и вовсе замирает. Мари идет через гостиную, и звуки собственных шагов заставляют ее на секунду подумать о маме, вспомнить, как она нервно расхаживала здесь, когда приехала навестить дочь. Мари представила ее в красивом пальто, в сапогах на высоких каблуках, цокающих по полу. Мама поеживалась от влажности и полного, по ее мнению, отсутствия мебели. Девушке показалось, что она снова услышала ее слова:

– Моя дорогая Мари, я восхищаюсь твоей смелостью.

Мари даже услышала ее вздох.

Но Гленда сейчас у себя дома. Это вздохнула Молли. Она пересекла гостиную и подошла к Мари, собираясь улечься у нее в ногах.

– А вот и Молли. Что скажешь, тебе здесь нравится? – спрашивает Мари. Молли отвечает тихим воем.

Ну конечно, ей нравится дом. По сравнению с приютом это настоящий дворец.

– Хорошо, я рада, – улыбается Мари.

Собака трется мокрым носом о ногу девушки и снова воет.

– Ты должна благодарить не только меня, но и маму с папой. Это ведь они проявили щедрость и купили нам квартиру.

В ответ на это Молли смотрит в сторону фотографии родителей Мари, которая висит в рамке на стене.

– Умница, ты правильно подумала. Это именно они. Они нас не понимают, им непросто, но они нас поддержали. По-моему, это прекрасно, как думаешь?

Молли отряхивается, как человек, который качает головой в знак протеста. Не стоит преувеличивать, Мари: в конце концов, Молли – собака, а собаки не понимают всех человеческих чувств. Но Молли всегда рада своей хозяйке. Она – простая собака, которая нуждается в семье и нормальной спокойной жизни. Для найденыша это огромная роскошь.

– По-моему, три девчонки хорошо устроились, – замечает Мари, бросив взгляд на Куки, которая копает землю в саду, вынуждая ящериц спасаться бегством. Воспоминания снова накрывают девушку, и она спрашивает Молли: – Как ты думаешь, мы смелые?

Молли смотрит на нее. Во взгляде читается легкая растерянность. Это слово ей незнакомо. Мари должна объяснить его:

– Ты, Молли, смелая собака, потому что ты выдержала жизнь в приюте и добилась всеобщего расположения.

В этот момент Молли гавкает. Мари знает, что означает этот тип лая: «Конечно, Куки тоже смелая. Она выжила, выросла и поддерживает меня».

Вот кто действительно смелый. Но разве решение Мари делать то, что ей нравится, следовать зову своего сердца можно считать храбростью? Ей не пришлось бороться за свою мечту. Более того, все происходящее напоминает ей ее детские игры: она создавала шалаш под столом или за креслом, переносила туда все свои вещи и накрывала свой волшебный домик одеялом, которое делало его невидимым. Она сама выбрала идеальное пространство для себя и своих собак, и ей даже не пришлось ничего обсуждать. Возможно, это и есть смелость: быть уверенным в том, что твое решение правильное, и убедить в этом других людей.

– А вот и я.

Мари подпрыгивает от неожиданности. Она видит на пороге кухни Луку вместе с Паппи. Они оба умеют подкрадываться, как волки. Мари хмурится и укоряет Молли:

– Как же так? Даже ты не слышала, как они вошли?

Но Молли ее не слушает. Она уже лежит на спине, демонстрируя Луке радость от встречи с ним. Куки перестает гоняться за ящерицами, бросается к Луке и к своему брату, который, как солдат, ограничивается вилянием хвоста и обнюхиванием.

– Рано или поздно я попрошу тебя вернуть мне ключи! – восклицает Мари, обнимая Луку.

– С кем ты говорила? – спрашивает он, поцеловав девушку. В глазах читается подозрение… а может, насмешка? Мари краснеет. Как давно он здесь? Не подслушивал ли он ее глупую болтовню с Молли?

– Я шутила с Молли, – смущенно признается она.

– Позже она мне все расскажет, – улыбается Лука, поглаживая девушку по шее.

– Тебе не придется ее допрашивать. Ты же знаешь, что от твоих прикосновений я сама сдамся на месте.

– Сначала я хочу поделиться хорошей новостью, – объявляет он и идет к холодильнику. Он открывает дверцу и комментирует: – Посмотрим, есть ли у тебя что-нибудь вкусное, чтобы отпраздновать.

– Мне кажется, нет… – говорит Мари, испытывая легкий укол совести.

Она уже давно не была в супермаркете, потому что приводила квартиру в порядок. Кого волнует холодильник? Поэтому она смеется, когда Лука возвращается к ней и констатирует:

– С тобой можно умереть от голода. Может, подвезти тебя до супермаркета позже?

Сначала Мари возражает:

– Нет, спасибо, я сама схожу.

Но тут же исправляется и радостно кивает. Затем она настойчиво спрашивает: