Зощенко

Кто такой Зощенко в прошлом? Он являлся одним из организаторов литературной группы так называемых “Серапионовых братьев”. Какова была общественно-политическая физиономия Зощенко в период организации “Серапионовых братьев”? Позвольте обратиться к журналу “Литературные записки” № 3 за 1922 год, в котором учредители этой группы излагали свое кредо. В числе прочих откровений там помещен “символ веры” и Зощенко в статейке, которая называется “О себе и еще кое о чем”. Зощенко, никого и ничего не стесняясь, публично обнажается и совершенно откровенно высказывает свои политические, литературные “взгляды”. Послушайте, что он там говорил:

“ — Вообще писателем быть очень трудновато. Скажем, та же идеология… Требуется нынче от писателя идеология… Этакая, право, мне неприятность”. “Какая, скажите, может быть у меня 'точная идеология', если ни одна партия в целом меня не привлекает?” “С точки зрения людей партийных я беспринципный человек. Пусть. Сам же я про себя скажу: я не коммунист, не эс-эр, не монархист, а просто русский и к тому же политически безнравственный…” и т. д. и т. п.

Что вы скажете, товарищи, об этакой “идеологии”? Прошло 25 лет с тех пор, как Зощенко поместил эту свою “исповедь”. Изменился ли он с тех пор? Незаметно. За два с половиной десятка лет он не только ничему не научился и не только никак не изменился, а, наоборот, с циничной откровенностью продолжает оставаться проповедником безыдейности и пошлости, беспринципным и бессовестным литературным хулиганом. Это означает, что Зощенко как тогда, так и теперь не нравятся советские порядки. Как тогда, так и теперь он чужд и враждебен советской литературе. Если при всем этом Зощенко в Ленинграде стал чуть ли не корифеем литературы, если его превозносят на ленинградском Парнасе, то остается только поражаться тому, до какой степени беспринципности, нетребовательности, невзыскательности и неразборчивости могли дойти люди, прокладывающие дорогу Зощенко и поющие ему славословия!

Какой вывод следует из этого? Если Зощенко не нравятся советские порядки, что же прикажете: приспосабливаться к Зощенко? Не нам же перестраиваться во вкусах. Не нам же перестраивать наш быт и наш строй под Зощенко. Пусть он перестраивается, а не хочет перестраиваться — пусть убирается из советской литературы. В советской литературе не может быть места гнилым, пустым, безыдейным и пошлым произведениям. (Бурные аплодисменты.)

Вот из чего исходил ЦК, принимая решение о журналах “Звезда” и “Ленинград”.

Пропаганда безыдейности получила равноправие в “Звезде”. Мало того, выясняется, что Зощенко приобрел такую силу среди писательской организации Ленинграда, что даже покрикивал на несогласных, грозил критикам прописать их в одном из очередных произведений. Он стал чем-то вроде литературного диктатора. Его окружала группа поклонников, создавая ему славу. Спрашивается, на каком основании? Почему вы допустили это противоестественное и реакционное дело?

Советские писатели должны помочь народу, государству, партии воспитать нашу молодежь бодрой, верящей в свои силы, не боящейся никаких трудностей».

Читая этот доклад теперь, что можно понять нам в той ситуации? Интересно заявление Жданова о том, что «Зощенко приобрел такую силу среди писательской организации Ленинграда, что даже покрикивал на несогласных, грозил критикам прописать их в одном из очередных произведений. Он стал чем-то вроде литературного диктатора».

Видимо, Зощенко действительно начал набирать вес. О некоторой барственности его тона писал и близкий ему человек, жена Михаила Слонимского. Но что в этом такого? Писатель должен знать себе цену. За время своего пребывания в Союзе писателей я видел столько «барственных» особ!.. Но даже фамилий их теперь не могу вспомнить. А уж Зощенко — имел основания!

Жданов не забыл, конечно, и о буйной молодости «Серапионовых братьев», когда каждый из них пытался поразить читателя экстравагантностью своих «аполитичных» заявлений… И слова Зощенко той поры о его «политической безнравственности» — теперь, в тяжелых послевоенных условиях, после победы, давшейся такой ценой, конечно, выглядели неприглядно. В общем, речь Жданова была составлена «как надо».