Зощенко

Зощенко сделал то, что требовалось от него. Вот она, «перековка»! Правдива ли эта история? Не зря ли Зощенко «поручился»? Люди, знакомые с блатными ближе, тот же Варлам Шаламов, пишут, что никогда настоящий блатной не пойдет на сотрудничество с властью, возможна только «разводка», то есть обман. А кто на самом деле «ссучился» — тому конец. Помню блатную песню, которую пел в вагоне мурманского поезда один недавно «откинувшийся с зоны» о том, как Маруська поехала проведать своего «Кольку-ширмача» на Беломорканале. И вот видит его: «…под мышкой держит какие-то бумаги, а на груди — ударника значок». Но заканчивалась эта песня довольно мрачно: «…и как-то утром, зорькою бубновой, не стало больше Кольки-ширмача!» Конечно, способных строителей и организаторов чекисты выделяли и даже прикармливали, но в искреннюю перековку такого вора, да еще со стажем, как герой этой истории, не очень-то верится. Не очень верится и в доброту и скромность надсмотрщиков, которые, по словам одного «раскаявшегося» бандита на митинге: «По утрам с нами одним снегом умываются!» Может, конечно, пару раз и умылись. В их доброту и скромность верил — или трогательно это изображал — только Максим Горький, который то и дело упрекал чекистов лишь в одном недостатке — «болезненной скромности», из-за которой якобы маловато в книге рассказано чекистами о их заслугах в «перековке». Впрочем, это дело подправил сам Горький, который на прощальном митинге, стирая слезы с усов, растроганно воскликнул: «Черти драповые! Вы сами не знаете, что сделали!» Чекисты скромно улыбнулись.

Разделял ли чувства своего учителя Михаил Зощенко? Надеялся ли все еще, что поездка даст ему новый, спасительный материал? Или пребывал в уже привычном для него предчувствии катастрофы, смутно догадываясь, что и вся эта одиссея хорошим не кончится?

Мрачные предчувствия Михаила Михайловича и здесь (как и вообще по жизни) не обманули. Ничего хорошего из этой поездки не вышло. Всех главных чекистов, этих «чертей драповых», как ласково обозвал их Горький, так скромно и чутко перековавших «каналармейцев» (строителей канала) — всех этих «воспитателей» вместе с их начальником Генрихом Ягодой вскоре арестовали и многих расстреляли. Красочный том «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» с портретами чекистов — врагов народа был запрещен, изъят и уничтожен (сохранились лишь единичные экземпляры). И главное, бережно обработанная Зощенко «История перековки» оказалась, увы, фальшивой. В послесловии, написанном кем-то из «воспитателей», сообщалось, что герой «перековки» Роттенберг (в действительности, как позже выяснилось, Ройтенберг) был досрочно освобожден и, не в силах удержать свою созидательную энергию, уже свободным гражданином отправился на строительство канала Волга — Москва. Но дотошные исследователи нашей неоднозначной истории сумели установить, что этот энергичный и предприимчивый герой пошел добровольцем в армию в 1941 году и в 1942-м «пропал без вести». Причем оформлен в армию он был, как ни странно, военным комиссариатом Нижнего Тагила. Оказалось, что для строительства металлургического комбината-гиганта в Нижнем Тагиле привезли со строительства канала Москва — Волга большую партию заключенных. Выходит, герой «перековки» так свободы и не увидал. «Век свободы не видать!» — как порой клянутся люди его профессии, которые никогда на самом деле не «перековываются». Все это, очевидно, смутно предчувствовал Михаил Зощенко во время плавания, поэтому и не хотел подниматься на палубу.

Вряд ли герой его «перековался»… «Перековался» ли Зощенко?

ВЕЛИЧИЕ СЪЕЗДА

Советская власть не жалела сил для создания новой литературы — «правильная оценка» всего происходящего была ей совершенно необходима. И — после большой «воспитательной» поездки писателей по Беломорканалу — следующим, еще более грандиозным событием в истории литературы и страны стал 1-й Всесоюзный съезд советских писателей.

Съезд готовился долго и тщательно. Своим диктаторским, если не сказать хамским, стилем «управления писателями» Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП) оттолкнула большинство писателей, настроила их, скорее, оппозиционно, и это нужно было исправить. Еще до съезда, постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» РАПП была распущена. В этом же постановлении сообщалось о принятом решении: созыве Всесоюзного съезда писателей и учреждении единой организации — Союза писателей СССР. И началась подготовка к съезду. Все, что писатели на съезде должны были одобрить, конечно, тщательно готовилось заранее.