Зощенко

Противно читать повесть. Непригляден и сам автор. Напрасно мы думали в свое время, что Зощенко искал заплеванного обывателя, стремясь показать его как умирающую частицу давно забытого прошлого. Будничная, ничтожная суетня, темный быт, мелкая жизнь мелких людишек — вот основной сюжет всех произведений Зощенко. Герои его произведений — это пакостники, приспособленцы, притаившиеся где-то в тени до „лучших“ времен.

А теперь мы думаем, что этот „птицевод-сапожник“, „враг интеллигентского труда“, герой повести „Перед восходом солнца“ и есть оставшийся в жизни, владеющий пером обыватель.

В Советской стране немного найдется людей, которые в дни борьбы за честь и независимость нашей родины нашли бы время заниматься „психологическим ковыряньем“, изучая собственную персону. Советским людям скучать некогда, а рабочим и крестьянам никогда и не были свойственны такие „недуги“, в которых потонул Зощенко.

Как мог написать Зощенко эту галиматью, нужную лишь врагам нашей родины?

Хочется спросить и редколлегию (т.т. Ильенкова, Панферова, Павленко и других) литературно-художественного и общественно-политического журнала „Октябрь“, для какого читателя предназначали они эту повесть?<…>

<…> Завоевать любовь читателей правдой, а не пошлятиной — долг советского писателя.

Если бы Зощенко усвоил эту мысль, ленинградцам не пришлось бы испытывать чувство стыда за писателя, работавшего в Ленинграде.

Мы твердо уверены, что в нашей стране не найдется читателей для 25 тысяч экземпляров повести Зощенко.

Редколлегия журнала „Октябрь“ допустила преступную небрежность, поместив в наше время на страницах журнала это пошлое и вредное произведение».

В то время тираж журнала «Большевик» был 100 тысяч экземпляров.

Остановимся еще на механике появления статьи в журнале «Большевик». Статья «ленинградских рядовых читателей» — двух инженеров, рабочего-слесаря и учительницы (в окончательном варианте профессии авторов были сняты) — родилась, как положено, в недрах Ленинградского горкома партии, в отделе пропаганды и агитации, и должна была выразить гневный протест здешней общественности против повести Зощенко, который по-прежнему считался ленинградским писателем. Первоначальный ее текст доводился затем до конечного вида по указаниям самого Жданова, члена Политбюро, секретаря ЦК, возглавлявшего ленинградскую областную и городскую партийные организации. В одном из пунктов своих указаний Жданов требовал: «<…> еще усилить нападение на Зощенко, которого нужно расклевать, чтобы от него мокрого места не осталось». В то время он уже готовился к переходу с «периферии» на работу в Москву, непосредственно в ближайшем окружении Сталина (что и произошло в этом же 1944 году), и использовал любой повод выказать свое рвение.

Так действовала идеологическая партийная машина, обслуживаемая профессионалами своего дела.

Затем еще добавил ошеломления Зощенко опубликованный как статья в следующем номере «Большевика» доклад Н. Тихонова, не соответствовавший своей резкой осудительностью тому, что тот говорил на писательском пленуме. Это было второе отступничество Тихонова от своих же слов — он читал «Перед восходом солнца» еще в рукописи и тогда безоговорочно одобрил повесть. Теперь при встрече с Зощенко давний друг и «серапионов брат» Тихонов, ставший руководителем ССП, извинялся, сбивчиво объяснял, что от него потребовали усиления критики, что он был вынужден критиковать таким образом, исполняя приказ, хотя с ним и не согласен…

И все-таки проработка Зощенко зимой 1943/44 года не стала для него в тот момент крестным путем. Своевременное покаяние отвело тогда от него сию чашу. И не подошел еще срок для всеохватного действа, в котором ему будет отведена одна из главнейших ролей. Пока же это была для него репетиция — и оскорбительного публичного поношения, и общественной изоляции, и страха ареста, безденежья, отступничества друзей, и собственного покаяния.

4. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛЕНИНГРАД

Чтобы вернуться в родной город, Зощенко нужно было получить оттуда официальное разрешение — «вызов». И так устроилось, что Лидия Александровна Чалова в марте 1944 года поехала в Ленинград в служебную командировку. Гослитиздатовские дела она успешно совместила с настойчивыми хождениями «по всяким инстанциям», стараясь, как просил ее Зощенко, оформить этот документ. Но после статьи в «Большевике» многие должностные лица отказывались от всякого содействия Зощенко. Выручил главный редактор журнала «Звезда» В. Саянов, который сам пошел в Смольный и добился там требуемого разрешения. С этим документом Чалова и возвратилась в Москву. А через две недели Зощенко уже был в Ленинграде, у себя дома.

В начале июля он писал Чаловой:

«…Живу, в общем, средне. Дома не очень хорошо. Тоскливо весьма, и отвык совершенно. Так что спасаюсь работой. Устроил небольшой огород (на Марсовом поле). Вскопал две грядки, посадил редиску и картофель.