Зов

Может быть, дело было в голосе. Луис слышал лишь обрывки фраз, произносимых тихим и ровным голосом. Подбор слов и предельная точность их расстановки свидетельствовали о том, что английский был его третьим или четвертым языком. В глубоком голосе слышался легкий акцент, который Луис не мог на расстоянии определить. Все вокруг почтительно внимали. Это напоминало некое священнодействие, от которого Луису стало жутковато. Как и тогда, в Лаписе, когда старик пугалом стоял на перекрестке.

— Интересный человек, — сообщил Кенджи. — Сделал состояние на добыче угля и бриллиантов много лет назад. Несколько раз совершал кругосветные путешествия. Большой специалист по альпинизму, участвовал в нескольких восхождениях на Гималаи. Другим бы этого за глаза хватило, — рассмеялся Кенджи, — только не ему. Он и в океан ходил. Возглавлял экспедиции в Тихом океане к островам, которых нет на карте. Хорошо бы вам посмотреть фотографии. Я представлю вас ему. — И Кенджи начал обходить стоящих кругом людей, высоко подняв стакан, пытаясь пробраться внутрь круга.

Неожиданно Луис увидел, что около него стоит Кизмет с подносом в руках. В ушах у нее было по три искусственных бриллианта, расположенных по возрастанию размера — маленький, побольше и самый большой, в низу розовой мочки.

— Он похож на звезду, правда? — Она подняла на него накрашенные глаза. — Я про Ноя Таггерта говорю. Он у нас тут знаменитость.

Кизмет, казалось, говорила ему: вот вы смеетесь, а я серьезно. Она протянула ему поднос. Он поставил на него пустой бокал и взял другой, с красным вином. Кизмет бросила на Луиса еще один значительный взгляд и направилась в другой конец комнаты. Он наблюдал, как она плыла к дальнему концу окна и вышла в дверь, ведущую, судя по всему, на кухню. Она балансировала подносом, шагая как лунатик по туннелю недоговоренностей. Ему вдруг захотелось пойти за ней. Вместо этого он оглянулся и увидел Дану.

Она стояла напротив Таггерта, прямо перед ним, вместе с другими гостями. Интересно, подошла ли она сама к этим группам людей или толпа просто продвинулась в ее сторону, к дивану? Быть может, она просто пошла за Элли — они и сейчас стояли вместе. Он пытался привлечь ее внимание, но старик, казалось, заинтриговал ее.

Таггерт, который еще ни разу после прихода не проявлял инициативы в разговоре, а лишь отвечал, был занят беседой с кем-то из гостей. Как будто в передаче «Самая интересная женщина года», подумал Луис, улыбнувшись, но улыбка получилась беспокойной. Таггерт сделал несколько шагов вперед, протянул руку и Дана пожала ее.

Когда Таггерт появился в дверях, Дана ожидала в холле спускавшегося Луиса. Вошедший напомнил ей строгого профессора классических языков, спускающегося со сцены.

Разговор вокруг Даны сразу же оборвался, и несколько человек направились к двери. Затем кто-то тронул ее за локоть. Обернувшись, она увидела Фриду Бекман, державшую за руку еще и Элли. Она подталкивала их обеих к двери.

— Это Ной Таггерт, — прошептала Фрида. Что-то новое, сродни детскому возбуждению, появилось у нее в глазах. Это неприятно поразило Дану даже больше, чем то, что она держит ее за руку. Она попыталась избавиться от этого ощущения, тем более что не понять его природы. Через минуту все гости сгрудились вокруг дивана, и Дана оказалась между Элли и Фридой, совсем рядом с Ноем Таггертом.

— Добро пожаловать. Мы удивлены, — сказала Фрида и протянула левую руку. Правой она держала Дану.

— Привет, Фрида, — ответил он и коснулся губами ее руки. — Можете перестать удивляться по моему поводу, по крайней мере.

Он вполне дружелюбен, подумала Дана. Одет безупречно и ведет себя соответственно. Почему Фрида не отпускает ее руку? Может быть, нужно что-то сказать? Или просто отдернуть руку. В этот момент взгляд Таггерта впился в Дану.

— Это Дана Феррин, Ной, — сказала Фрида и отпустила Руку.

— Очень приятно. Как я понял, вы отдыхаете в Альпенхерсте.

Он немножко наклонился вперед, но тем не менее Дане пришлось приподнять голову. Она заметила, что глаза у Таггерта не черные, а темно-карие, а черными казались из-за густых бровей, черных у основания и седых по краям. Его длинное, изрытое морщинами лицо было как будто высечено из гранита: от носа к уголкам рта пролегли глубокие борозды, квадратный подбородок был испещрен мелкими шрамами, как корпус старого корабля; седые вьющиеся бакенбарды доходили до мочек ушей, а зачесанные назад прямые волосы придавали романтический вид. Потом она увидела его протянутую руку.

— Здравствуйте. Да, мы там с мужем отдыхаем.

Он пожал ей руку сильно, но осторожно, своей большой рукой, сохранившей на себе свежесть вечернего воздуха. Откуда он знает про Альпенхерст, удивилась Дана, но затем решила, что Кенджи успел про них рассказать.

— Я живу на холме прямо над вами. Если по прямой, то и двух миль не будет, но на самом деле дорога длинная и кружная. В данной местности вы неизбежно попадаете в зависимость от характера дорог.