Зов

Дана закрыла глаза. Борись до последнего, Христос. Она не возражала против сравнения с Христом. Она уже много раз об этом думала с тех пор, как прочла книжку о детских видениях и снах Иисуса. Головные боли с потерей зрения. Состояние тревоги. Как выяснилось, это были предвестники, знаки того, что произошло потом. В это время он еще не знал, что отличается от других и отмечен Богом. Пощади нас.

Сопротивляйся. Отметай эти картины, выписанные с предельной четкостью и вторгающиеся в сознание. Управляй мыслями. Это был бой, который ей приходилось вести уже давно. Для Даны это было все… Но руки взмокли от пота: она проигрывала, как и тогда, за завтраком, и была сама себе противна. Сдавала позиции, как наркоман…

Она опять представила себя на работе: вот она идет по проходу между серой и бежевой перегородками, мимо вьющихся цветов с листьями, свисающими вниз блестящими зелеными языками. Представила очень ясно.

…Она постучала о косяк двери, и Джин Рискер подняла глаза. Энн Тейлор, подумала Дана, глядя на большую шоколадно-белую вязаную куртку с квадратными подплечниками. Или Перри Эллис. Из-под стола выглядывал широкий кожаный пояс с круглой золотой пряжкой диаметром с теннисный мяч. Ожерелье, как хвост кометы, описывало широкий вираж по направлению к уху.

— Извините, у вас не найдется минутка для меня? — начала она, сразу поняв, что не нужно было говорить «извините». А как еще сказать? Да уж, можно было найти фразы получше, и не одну. Она старалась держаться раскованно, большие пальцы ног тем временем изгибались и буравили подошву туфли.

— Конечно. — Джин Рискер откинулась на спинку стула, настраиваясь на роль директора отдела.

Дана заметила морщинки у нее на лице. Слишком часто загорает. Прямые черные волосы, не доходящие до плеч, приглажены волосинка к волосинке, ни одной со своим характером.

— Я просто хотела вам сказать… попросить вас кое о чем Мы с мужем вчера вечером выиграли конкурс, и в качестве приза нам полагается отпуск…

Рискер удивленно взглянула на Дану и поджала губы.

— В отделе кадров мне сказали, что у меня есть двенадцать дней отпуска и четыре с половиной дня отгула. Я понимаю, это очень долго, но мне бы хотелось воспользоваться двенадцатью отпускными и тремя отгулами.

Дана заметила, как Рискер прищурилась, словно компьютер считывая эту информацию.

— Когда? — Произнеся слово, губы опять соединились в линию.

— Поездка начинается первого июля, — ответила Дана Джин Рискер откинулась назад и носом, достаточно громко выразила неудовлетворение. Глаза у нее стали оловянными. Дана знала, что она и изнутри оловянная. Она это скрывала, особенно в детстве. Оловянная мама, оловянный папа. И оло-оловянная Джин.

— Да, вы правы, — заговорила она, — три недели — это многовато. Присядьте.

Дана села на стул без подлокотников, который был чуть ниже другого стула в кабинете. На столе Дана заметила фотографию мужа Джин. Здоровенький крепенький мужчина в голубом спортивном костюме мелкими шажками бежал по покрытому листвой холму и улыбался. Фотография стояла под углом, так, чтобы ее было видно всем входящим — как вещественное доказательство.

— Вы занимаетесь проектом Хеликс? Да?

— Сегодня в час совещание, я уверена, что заказы по почте…

— Это только часть проекта, и притом небольшая. Мы начинаем новое дело. Я так поняла, что есть проблема с некоторыми материалами?

— Это по вине производственного отдела, но они говорят, что могут наверстать.

— У нас есть крайний срок. И это серьезно. Вот что мне от вас надо — первое: чтобы не было проблем с материалами для Хеликса, затем: отредактируйте гранки информационного бюллетеня в файле Пейджмейкера и составьте пресс-релиз по усовершенствованию модели три ноль.

— Я все сделаю, — пообещала Дана. Ей казалось, она со всем справится.

— Хорошо.

Она ожидала еще чего-нибудь, но напрасно; так было всегда: одобрение без одобрения. Бери, если хочешь.

— Спасибо, — Дана повеселела, встала и пошла к двери. — Я оставлю вам точное расписание по дням, включая задание, которое я должна закончить в этот период.

Рискер ничего не сказала. Даже «ладно» или «хорошо». Она только посмотрела вниз и затем вверх. Затем ее глаза расфокусировались, в них была пустота, и Дана поняла, что разговор окончен, но…

Дана услышала резкий звонкий удар, как будто галькой по пластмассе. А затем маленькое облачко белой, как пудра, пыли, стало оседать на крышку монитора персонального компьютера, стоящего сбоку от письменного стола. Джин Рискер не сводила глаз со стены справа от Даны. Она не заметила, как кусок штукатурки упал рядом с корзиной для бумаг. Дана посмотрела вверх.

Потолок над письменным столом разламывался. Тонкие трещины паутиной расползлись по потолку, раскалывая его на отдельные многоугольники, очерчивая рваные контуры отваливающихся кусков, похожих на отмели в пересохшем русле. Из трещины посыпалась белая пыль. Куски штукатурки ударялись о Письменный стол, отскакивая от месячного отчета, который Рискер читала до прихода Даны. Невидящими глазами Джин смотрела вдаль.