Зов

Луис вошел в гостиную. Вдоль стены высокие книжные шкафы с книгами в твердых переплетах. Он отметил, что среди них были собрания сочинений Троллопа и Бальзака. Хорошо бы и Конан Дойла. На столике, окруженном стульями, стояли рюмки и графинчик с коньяком. Вдруг он услышал за спиной торопливые шаги Даны — она бежала вверх по лестнице. Луис решил узнать, в чем дело, и побежал за ней, перепрыгивая через две ступеньки. Наверху Луис повернул направо.

Первая дверь вела в спальню с изящным комодом и кроватью под пологом. Даны там не было.

— Луис! — В ее голосе, доносящемся из дальнего конца коридора, слышались страх и раздражение.

В восточном крыле была только одна дверь, она и была открыта. Это крыло было более темным: после полудня деревья загораживали солнце и оно не заглядывало туда. Луис направился к двери. По дороге он обратил внимание на окно с белыми шторами и красноватым восточным ковром. Красота ковра была заметна даже в полумраке. Но что это на нем? Пятно? Или чья-то тень?

— Где ты был? — Дана стояла у эркера, выходящего во двор.

— Обследовал окрестности. Я не знал, что ты здесь. — На ковре пятном лежала тень от комода и лампы. Всего лишь, и больше ничего.

— Луис, это все правда? Мы правда здесь?

Она потрясла его за плечи, затем повернулась и прыгнула на кровать. Широкая и роскошная кровать с пологом на четырех столбиках казалась не очень старой. Столбики на пять дюймов возвышались над огромным стеганым одеялом. Раскинув руки крыльями, Луис прыгнул на кровать и плюхнулся рядом с Даной.

— Мне кажется, будто я выиграл в лотерею волею идиотского случая и стал миллионером.

— Нет, просто так ничего не бывает. Ты это знаешь.

Дана сбросила туфли и закинула ноги на кровать. Луису нравилось смотреть на ее грудь под тонкой блузкой, из-под которой проступали упругие соски.

— На все есть причина.

Он начал поглаживать ее грудь.

— Мы, наверное, это заслужили.

— Вечером нужно затопить камин, — внезапно сказала Дана, садясь на постели и пристально глядя на камин в углу напротив кровати. Почему она это сделала? Почему отстранилась от него?

— Но ведь лето в разгаре.

— Вот именно!

Массивный камин в углу располагался прямо над камином в гостиной.

Дана опять легла и прижалась к нему. Луис успокоился. Конечно, сейчас разгар лета, и они действительно здесь.

Это начинало доходить до его сознания. Действительно, какая разница, что сейчас лето. Если Дана хочет разжечь камин, то надо разжечь, без всяких рассуждений. Нужно расслабиться.

И не имеет значения, что ему дали отпуск только на семь дней, то есть у него всего полторы недели, включая выходные, которые он и может провести в этом раю с Даной. А у нее почти три недели. Он, правда, договорился еще на одну неделю, но при условии каждый день звонить на работу и узнавать, есть в нем нужда или нет.

Он пытался уговорить себя, что завидовать и обижаться глупо. При определенной самокритичности все можно было объяснить тем, что в отличие от него Дана затратила значительно больше сил и времени, чтобы сделать себе карьеру. Другими словами, если бы он, как Дана, учился в Саттоне не одиннадцать месяцев, а три года, то и у него был бы трехнедельный отпуск. А сейчас у него только одна неделя и еще одна, со звонками.

— Хорошо, камин так камин, — согласился он. — Но давай сначала обследуем сауну.

— Давай только сходим за чемоданами.

— Зачем?

— Мне нужно кое-что взять. Увлажняющий крем. Он и тебе нужен.

— Хорошо. Лежи. Кто позже лег, тот раньше встал. Я все принесу, — сказал Луис, вставая с кровати. Он вдруг почувствовал прилив сил. И потом ему нужно было разобраться в собственных мыслях. К тому моменту, когда он принес чемоданы, ему это почти удалось. Зайдя в ванную, он открыл кран с холодной водой, ополоснул лицо и постарался избавиться от мысли, что его отдых будет недолгим.

По пути в спальню он начал снимать с себя рубашку. Дана распаковывала чемоданы, и на кровати лежали стопки белья.

— Луис, — она обернулась к мужу, — как ты думаешь, мне это идет?

И как всегда, ему понравилось, как она выглядит: ее искрящиеся в улыбке глаза, по-кошачьи изогнутые вверх губы и тело, всегда готовое к разминке. Она всегда была в хорошей форме, может, только чуть-чуть худая. И она прекрасно знала, что он думает о ее шелковой сорочке.

На лице Даны было знакомое задорное выражение. Она накинула ему на голову свою черную косынку и медленно повела ее по щеке вниз. Через минуту черная ткань уже гладила его грудь. Луис протянул руку, чтобы обнять жену.

Она опередила его и, схватив за плечи, повалила на кровать. Они смеялись и щекотали друг друга, потом она высвободилась из его объятий и встала посреди кровати на колени, медленно стягивая свитер. Он вспомнил, что бюстгальтера на ней не было. За свитером последовала рубашка.

Дана распушила волосы и хитро посмотрела на Луиса. Грудь у Даны была небольшая, но упругая и высокая. Иногда она душила духами ложбинку между грудей, и сейчас, уткнувшись в шелковистую и теплую кожу, он почувствовал знакомый запах.