Зов

Луис слез с лавки, сбросил полотенце и встал рядом. От пара вся ее кожа покрылась крохотными капельками воды, которые маняще сверкали в приглушенном свете сауны. Они ощущали восхитительную близость, хотя тела их не соприкасались. Дана нежно улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать мужа.

Она вложила всю себя в этот поцелуй, сосредоточилась на нем, к своему собственному удивлению. Как правило, когда они целовались, она думала о чем-то другом. Ей это не нравилось, но что поделаешь, со временем все меняется.

И это вполне естественно. Но сейчас все будет по-другому. У нее есть время сосредоточиться, почувствовать вкус его губ, потереться о его совсем неколючую бороду. Сейчас ей хотелось продлить удовольствие, хотелось быть нежной, чтобы он понял, что она не утратила прежних чувств, что карьера не поглотила ее целиком и, что она не стала неврастеничной деловой стервой, хотя зачастую ей приходится жить в этом образе.

Она хотела вложить в эти поцелуи магическую силу, и ей казалось, что у нее это получится. Если поцелуи и могли остановить время, то именно здесь и сейчас. Они гладили друг друга, и ей нравилось, как растягивается удовольствие. Ощущение при этом было сродни «парению».

Если поцелуи могли остановить время, то почему они не могли повернуть его вспять? Она вспомнила их квартирку с садом в Миссии, когда они могли себе позволить поспать подольше. Нахлынули воспоминания об улице Герреро, где они жили: дети, кричащие в обеденное время, несущиеся с ревом в порт Долорес мотоциклы, открытая дверь в сад — пожарная лестница, и крыльцо серого цвета, и веревки с разноцветным бельем.

Тогда они работали в «Бизнес джорнал». Когда это было? Три года назад? Нет, она уже три года как работает в фирме Миуро Т. Улица Герреро была четыре года назад.

Куда исчез год? Они уже сотни раз задавались этим вопросом, но в 36–37 лет вряд ли на это можно ответить точно, можно только вспомнить, с какого момента ход времени перешел в бег, стирая границы между годами.

Они очень торопились жить, она знала. Не было времени остановиться и оглянуться назад. Только сейчас у них вдруг появилась такая возможность. Ничто не происходит случайно. Они могут понемногу возвращать упущенное время. Каждый поцелуй — это шаг назад.

Пользуясь чудесной возможностью, Луис и Дана сосредоточились друг на друге, предоставив событиям внешнего мира идти своим чередом. И им не могло прийти в голову, они ни на секунду не могли себе представить, что, спрятавшись в тени старых деревьев, через проделанное отверстие за окошком сауны за ними наблюдают посторонние глаза.

4

Брайен Томас закинул в рот еще одну виноградину и продолжал вести машину. Виноградина была такая же сладкая, как и первая. Вряд ли кто-нибудь заметит, что он отщипнул несколько ягод. Он же взял их не сверху, а из середины, где их отсутствие совсем не заметно. Он поставил корзину с фруктами на кофейный стол в гостиной, немного повернул ее и вложил маленький конверт между плодами киви и персиком. Когда он уезжал, корзина, как впрочем, и весь дом, была в полном порядке.

Стыдиться ему нечего. Он свою роль сыграл. Объект был на месте. Не поэтому он решил позвонить попозже. Просто ему хотелось отъехать подальше. Он хотел, чтобы их разделяло как можно больше километров этой уходящей вниз дороги, хотелось вначале выбраться из этого горного лабиринта и мрачного холода ветвистых деревьев.

Самые крутые участки дороги остались позади. Дорога спрямлялась. Брайен почувствовал холод под ложечкой и стал думать о том, что он скажет и что услышат. Он взял телефонную трубку и поехал медленнее. Ему так не хотелось слышать этот голос. И на то были веские причины. Он набрал номер и приложил трубку к уху.

— Алло, это Брайен. Они приехали.

Ни слова в ответ. Он понимал, что это была необыкновенная пауза, но смысла ее он не уловил. На другом конце провода рассмеялись.

— Да. — Старческий голос скрипел, как несмазанная дверь. До Брайена дошло, что это уже не новость.

— Твое усердие вознаградило тебя, — продолжал голос, — и твоя вера. Как ты понимаешь, теперь наша сделка заключена.

Каждое слово, казалось, весит пудовую гирю. Даже если бы Брайену и захотелось выйти из игры, было уже поздно.

— Да. — выдавил он, — скажите, когда…

— Когда придет время, ты узнаешь.

— Если бы я знал заранее, я мог бы лучше подготовиться. Я готов сделать то, что от меня требуется, и…

Он понял, что его уже не слушают. Какое-то время он вслушивался в тишину на другом конце провода. Дорога под ним неслась вперед. Брайен был на пределе. Он видел перед собой старика и ту самую комнату, где все глаза были устремлены на него. Глаза животных, глаза грызунов, глаза старика. Он вспомнил его руки с длинными пальцами, тяжелыми костяшками и желтыми ногтями…

…Завернутые в полотенца, Дана и Луис сидели на старом диване в гостиной. Еще не было девяти, но от долгой дороги, любовных ласк и сауны у них слипались глаза.

У Даны на коленях лежала книга фотографий с кофейного столика. Она пыталась перелистывать страницы, но не могла сосредоточиться.