Зов ааори

Лагерь окружили хлипким заграждением, проломить которое смогла бы любая тварь – но при этом она наделала бы столько шума, что её появление сразу бы заметили. Утеплять палатки было пока не нужно – погода была такой мягкой и солнечной, что бойцам, наоборот, не хотелось уходить из-под открытого неба. Однако здесь часто случались небольшие дожди, поэтому укрытия всё-таки пришлось организовать.

Еда была изъята у бойцов и сложена в одном месте. Готовили теперь всё в общем котле, а выдавали совсем немного. Радовало лишь то, что бивший неподалёку ключ позволял хотя бы напиться вдоволь. Однако уже на второй день я начал чувствовать, что еды мне не хватает. Чувство голода теперь стало обычным спутником всех бойцов в лагере. Однако не оно было самым страшным врагом – ещё страшнее была скука…

Заданий для бойцов было немного – собрать дрова для костра да приготовить еду. Всё остальное время мы лежали и сидели. Оставалось только развлекать себя разговорами и воспоминаниями. К счастью, с нами были эры, у которых был почти бесконечный запас баек и историй. Но даже это занятие, как оказалось, может надоесть.

А на пятый день пришёл Зов… Началось всё незаметно, исподволь. То один, то другой боец, встрепенувшись, спрашивал, чего это мы всё лежим – надо же сделать то или это. И каждый раз предложенные дела оказывались на удивление нужными и важными. Поначалу бойцов удавалось легко успокоить и убедить, что это просто действие Зова. Но с каждым днём сдерживать людей было всё тяжелее и тяжелее…

Зов туманит разум: он не даёт воспринимать мир таким, каким ты его привык видеть. В голове у тебя рисуется совершенно иной мир, где возможны самые невероятные вещи. К примеру, девушка Ша-арми – Цветик – была уверена, что нужно идти вперёд, чтобы вернуться домой. Она совершенно не могла понять, почему обязательно нужно двигаться на север, чтобы попасть в Форт, потому что в том мире, что соткался в её мыслях – дом, напротив, был на юге. Кирри вообще три раза порывался идти в разведку, потому что был уверен, что мы всё ещё воюем с восставшими, которых немало осталось в Мобане даже после окончательной победы.

Это и в самом деле напоминало безумие. Зов проникал в самую суть человека, медленно пропитывал его тело, разум и душу. И в какой-то момент ты вдруг начинал видеть мир совсем иным… На восьмой день я проснулся в палатке – однако был уверен, что нахожусь у себя дома. Я не увидел Пятнашку, спящую рядом. Перед моими глазами стояла пустая постель. Я точно «знал», что Пятнашка отправилась в казарму, которая теперь располагалась за городом. Нужно было пройти за ней всего пару переходов на юг от стен.

Когда меня поймали, я уже почти покинул лагерь – и вырваться из безумного бреда, застившего глаза, удалось только после увесистой оплеухи. Но я был не единственным, кого в тот день одолел Зов. Пара новичков ещё ночью покинули нас: их палатки были пусты, а вещи – не тронуты. Они ушли в лес и так и не вернулись. После этого мы выставили не одиноких дозорных, а целые отряды охраны. Охранники тоже большую часть времени лежали, но хотя бы следили, чтобы никто не пытался уйти. В том числе, и они сами.

На девятый день в лагере умолкли разговоры и перестали звучать весёлые истории эров – а все силы уходили на то, чтобы не провалиться в странные видения или не придумать себе очередную причину отправиться в дальний путь. На десятый день эра Зана стала призывать бойцов, чтобы усмирить воображаемый бунт – и всё бы хорошо, но многие откликнулись на призыв и взялись за оружие. Остановить это сумела Эл-оли, сотворив какое-то плетение, которое развеяло наваждение. Но после этого эра впала в долгий и странный сон, проспав без пробуждения почти сутки.

И всё-таки мы держались. Мы не шли на юг, хотя весь мир, казалось, затягивал нас туда. Даже ветер поменял направление и дул теперь с севера. Искры мудрости текли на юг – и туда же шли твари, которые сумели удержаться от Зова в первые дни. А наш лагерь продолжал стоять, и бойцы пока держались, поочерёдно приводя друг друга в чувство и успокаивая. Хотя и давалось это уже с большим трудом.

Всё чаще на краю сознания я улавливал невнятный шёпот. Шёпот мудрости, который мне уже давно не доводилось слышать. Иногда меня охватывало бешенство – и приходилось, стиснув зубы, успокаиваться, чтобы не наброситься на бойцов. Изменение, отступившее, когда я перестал ходить в Дикие Земли, возвращалось снова… И теперь мне приходилось сдерживать ещё и его.

Зов, голод и изменение – не лучшие спутники. Я начал терять связь со временем и миром. Я впадал в полузабытье, которое могло длиться до нескольких часов. Я потерял счёт дням и не замечал времени суток. В обычной ситуации моё состояние рано или поздно вызвало бы тревогу, но сейчас всем было тяжело – и на мои личные мучения никто не обращал внимания.