Зов ангела

Группа, которую она вызвала, только что приехала. Маделин попросила экспертов прочесать дом под гребенку, и те, вооружившись пинцетами, скальпелями и измерительными приборами, начали просеивать множество образцов, которые один за другим укладывались в герметичные пакеты. Пока все эти люди собирали основные вещественные доказательства, Маделин открыла дневник, в котором девочка-подросток записывала домашние задания: ее отметки были превосходными, а замечания учителей — исключительно хвалебными.

Элис построила некую цитадель культуры, чтобы оградить себя от повседневной грязи. Образование и знания, словно щит, защищали ее от насилия, страха и посредственности…

* * *

Пять полицейских машин стояли сейчас в районе Фарм-Хилл-роуд. Маделин обменялась несколькими словами с начальником группы экспертов, который заверил ее, что нашел достаточно волос на расческе Элис, чтобы получить качественные образцы ДНК.

Маделин оперлась о капот машины и закурила сигарету, пристально глядя на фотографию Элис. Это была красивая девочка, высокая, тонкая, и выглядела она старше своего возраста. Ее лицо было полупрозрачным, подчеркнутым редкими веснушками, выдававшими ее ирландское происхождение. Миндалевидные глаза серо-зеленого цвета напоминали портреты Модильяни. Во взгляде читалась сильная усталость, а также четкое желание скрыть свою красоту, что, наверное, было связано с пониманием того, что в том мире, где она вынуждена жить, красота может принести больше проблем, чем приятных моментов.

Да и как было надеяться на будущее, если изначальные условия жизни были столь непростыми? Как можно было вырасти в этом мелководье, не сойдя с ума от всех этих наркоманов и недоумков?

«Может быть, ты все-таки сбежала? — мысленно спросила Маделин у Элис. — Может быть, ты оставила этот гнилой квартал, где водятся одни лишь подонки? Может быть, ты захотела скрыться от дебильной матери, которая даже не в состоянии сказать тебе, кто твой отец?»

Но Маделин не верила в этот сценарий. Элис, похоже, была девочкой умной и организованной. Бежать из города? Отлично. Но куда? С кем? И что там делать?

* * *

Она зажгла новую сигарету от предыдущей.

Комната Элис возбудила в ней воспоминания о своей собственной истории. Как и у девяноста девяти процентов детей, воспитанных в ее квартале, детство Маделин проходило в атмосфере вечных депрессий матери и выходок отца, зацикленного на бутылке. Будучи подростком, она поклялась, что сбежит от этой катастрофы, чтобы попытать счастья где-нибудь в другом месте. Ее мечтой было поселиться в Париже. Она хорошо училась и сдала экзамены по праву, но потом реальность квартала захватила ее, и она стала полицейским, быстро поднявшись по служебной лестнице, но по-прежнему оставаясь словно приклеенной к унынию и серости района Читэм-Бридж.

Маделин не жаловалась на свою судьбу, напротив — она любила работу, потому что в ней был смысл: искоренять преступность, позволять семьям оплакивать своих близких, ловя убийц, спасать человеческие жизни. Конечно, это было не всегда легко. Здесь, как и в других местах, копы пребывали в глубоко тягостном настроении. Мало того, что они не чувствовали уважения, но их статус вызывал одни лишь оскорбления и угрозы. В общем, это была повсеместная реальность, но в таких кварталах, как Читэм-Бридж, все это чувствовалось еще сильнее. Ее коллеги здесь скрывали свою профессию и просили соседей и детей делать то же самое в школе. Люди любили копов в полицейских сериалах, но им было плевать на тех, кто работал в их квартале… В результате приходилось жить в постоянном стрессе, выдерживать враждебность населения и отсутствие какого-либо интереса со стороны начальства. Нужно было принять, что твою машину могут забросать камнями, и соглашаться на технику словно из другой эпохи: многие машины не имели даже радио, а некоторые компьютеры все еще не шли дальше Пентиума II…

Порой приходилось очень трудно, особенно когда внутри все переворачивалось от абсурдности всех этих ДТП со смертельным исходом, от страданий избитых женщин, от ужаса детей, подвергшихся насилию, от боли родных погибших.

Не выдерживая мрачных мыслей и жизни под напряжением, некоторые в итоге ломались. В прошлом году коп из ее отряда не выдержал и хлопнул в момент задержания без видимых на то причин одного преступного туза, а шесть месяцев назад молодой стажер покончил с собой из табельного оружия прямо в комиссариате.

В отличие от многих своих коллег, Маделин не страдала ни депрессиями, ни разочарованием. Она добровольно осталась в трудном районе, чтобы быстрее подняться по служебной лестнице. Ведь ни бывалые копы, ни молодые новобранцы не особо тянулись сюда, и это открывало возможности карьерного роста… С годами она приобрела особое положение и определенную степень независимости, что позволяло ей расследовать самые интересные дела, которые одновременно были самым темными и самыми кровавыми.

— Она же не сбежала сама, ведь правда? — спросил Джим, подходя к ней.