Зов Арахны (СИ)

И всё равно, Соколову не терпелось попробовать эту хитрую игрушку. Всё же Николая не зря учили, как пользоваться «громовой крысой». На курсах подготовки десантника второго эшелона. И он незамедлительно решил использовать эти знания. Первым делом внимательно и в подробностях осмотрел механику и наличие всех необходимых деталей. Как учил инструктор Станислав Юрьевич, с невероятной фамилией Морковкин. Правда любой курсант, заранее смеявшийся над его фамилией, увидев этого человека в живую, тут же вообще забывал, как смеяться. Лицо Морковкина говорило всем и каждому, что этот человек побывал в аду и с боем пробил дорогу обратно. Один из семи десантников, оставшихся в живых в первой волне высадки на планету Викария, в Арахне Один. Подумать только. Семь человек из ста двадцати тысяч. Морковкин никогда и никому не позволял забыть, с кем они имеют дело. Ходячий символ войны, оживший бронзовый памятник. Интересно, жив ли ещё старикан. Николай помотал головой, стараясь избавиться от навязчивого образа Юрича, как его почтительно называли между собой не только зелёные курсанты, но даже бывалые офицеры, прибывшие на повышение квалификации.

Включалась игрушка сделанная в Консорциуме почти точно так же, как «громовая крыса» в полевых условиях. Пусковые батареи отсутствовали, а подключить внешнее питание было не к чему. Значит единственный вариант запуска — аварийно полевой. Две минуты крутим ручку генератора на станине контейнера, чтобы зарядить пусковой конденсатор. Затем подаём импульс на компактный фазовый реактор. Адская коробка чихнула и тихо загудела. Индикаторы и мониторы системы засветились, управляющий компьютер загрузился. Интерфейс управления практически полностью повторял «громовую крысу». Только надписи на давно устаревшем языке. Хотя нет, похоже, что на самом деле это «громовая крыса» повторяла изделие Консорциума. Почему-то в сильно упрощённом виде. Николай поставил ноги в подножки бронированных «сапог», упёрся коленями в сгибы поножей и заняв нужное положение, включил механизм. Экзоскелет закрылся, защищая пилота всевозможными броневыми пластинами, занявшими теперь свои места. Так как проектировался этот боевой комплекс с учётом надетого на человеке герметичного бронекостюма, ноги, руки, да и туловище, чувствовали немного излишней свободы.

Николай, опробовав поначалу простые движения, убедился в полной функциональности боевой системы и выбрался со станины контейнера. Здоровенный эльтер крепился в хитрой, механически сбалансированной конструкции, несколькими рычажными манипуляторами держась за поясную турель. Противовесом служили огневые батареи, заряжающиеся от реактора и двигающиеся на короткой рычажной подвеске. Вокруг головы и на плечах, приборы наблюдения, слежения и наведения оружия. Можно было стрелять хоть с правой руки, хоть с левой. Переброска оружия справа налево происходила за долю секунды. Двигалась вся эта хитрая конструкция тихо, едва слышно ступая по керамопластиковому настилу пола. В отличии от «громовой крысы», которая гремела всегда.

Разумеется, Николай попробовал всё, что можно было попробовать, не стреляя из оружия. И прошёлся с оружием наперевес, и пробежался из угла в угол, и присел, и перебросил оружие справа налево, отметив плавность работы всей системы. Он даже проверил, что включает кнопка, обозначенная словом, подозрительно напоминающим слово «щит». И воздух вокруг него как-то подозрительно колыхнулся. Едва заметное искажение, но оно ощущалось как нечто осязаемое. В конце концов, наигравшись, Николай взгромоздил экзоскелет обратно на станину контейнера. Но вылезти и закрыть не успел, с характерным звуком открылась дверь. На пороге — конечно лейтенант Майер.

— Значит мне не показалось, — разразилась она резко и зло, упирая руки в бока, — на моём корабле завелась крыса.

Николай выбрался из хитрой конструкции, не отрывая взгляд от хмурого лица лейтенанта.

— У вас тут такие красивые игрушки, лейтенант. Не смог удержаться, — ответил он как ни в чём ни бывало, глядя как раздуваются ноздри Майер, — серьёзно, вы собирались меня на цепь посадить? И да, я же не спрашиваю, откуда такое богатство.

Лейтенант вспыхнула и заорала на него во весь голос:

— Выметайся, крысёныш! Пошёл вон отсюда!!

Конечно она приняла меры. Николай убедился в этом очень быстро, все отсеки, кроме лётной, санузла и кухни перестали открывать перед ним свои двери. И ко всему, лейтенант Майер избрала самую неприятную форму противостояния. Она перестала с ним разговаривать. Совсем. Нет, Соколов не сразу сдался. Он трижды предпринял попытку поговорить с Майер. Безуспешно. Лейтенант была холодна, как снежная королева. А потом и вовсе заперлась у себя в каюте.