Зов Арахны (СИ)

Ближайшая аварийная капсула находилась в центральном коридоре восьмой палубы. Гвоздикина пару минут провозилась с незнакомой моделью интерфейса, потом быстро заняла место внутри и закрыла крышку, пристёгиваясь. По всем инструкциям она теперь в максимально возможной, на боевом корабле, безопасности. Считалось, что такая капсула может выдержать практически всё, что угодно. Но Гвоздикина видела, что натворила потоковая боеголовка на «Окинаве». Компьютер доложил о полной готовности устройства спасения к любым испытаниям. Оставалось только закрыть глаза и попытаться довериться механизму, отгоняя дурные мысли и страхи.

Страшной силы удар вырвал аварийную капсулу из её ниши, вместе с куском переборки. Капсула впечаталась в противоположную стену и упала входным люком вниз, придавленная массой куска металлической стены. Наталья вскрикнула уже когда оказалась лицом вниз, а свет в её индивидуальном убежище мигнул. Гибкий нательный бандаж, в котором по инструкции полагалось закрепиться, удержал её от удара о крышку входного люка. Тело мотнуло и руки, которые Наталья не зафиксировала, ударились о мягкую обивку, прочувствовав под ней металл. Искусственные слуховые сенсоры не смогли передать всю силу звукового удара. Снаружи полыхнуло плазменное облако, отсек за секунду выгорел и разгерметизировался.

Наталья повисла в сорока сантиметрах над люком, руками лихорадочно щупая его мягкую обивку. Капсула уцелела, герметичность сохранилась. Освещение внутри стало приглушённым, в воздухе перед глазами возникло оповещение о переходе капсулы в автономный режим. Снаружи стояла мёртвая тишина пустоты. Накатил страх. Нет, её система эмоционального контроля работала, но это был страх осознания. Она поняла, что произошла катастрофа. И корабль получил непоправимые повреждения, а она хоть и жива, но в западне.

Сначала Николай услышал звуки аварийных сигналов, потом голос Лючии. С трудом разлепил глаза и увидел её, склонившуюся над ним. Рядом тактик, с корабельным медицинским набором в руках.

— Сработало. Ну хоть увидит, в какой мы жопе, — проговорил он.

— Помогите его поднять, — попросила тактика Лючия.

Соколов хотел было сказать, что встанет сам, но в глазах на мгновение потемнело. Да и язык едва шевелился. Его подняли на ноги, снова темнота и звёзды в глазах.

— Тебе стимулятор вкололи, — пояснила прямо над ухом Лючия, — минут через пять всё пройдёт.

Его усадили обратно на место капитана, в голове начало проясняться. Тактическая проекция периодически мигала, многие мониторы на мостике не работали.

— В нас попали? — задал он сразу напрашивавшийся вопрос, глядя вслед уходящему к своему креслу-капсуле тактику.

— Прямо в двигатель, — ответил за него старпом, — разнесло всё, что дальше восемнадцатой переборки.

Вызвав на монитор доклад компьютера о состоянии корабля, Соколов просто утонул в оповещениях о выходе из строя различных систем.

— Что вообще работает? — спросил Николай.

— Четыре аварийных фазовых реактора, центральный компьютер, система жизнеобеспечения в герметичных отсеках. И все четыре батареи эльтеров тоже полностью функциональны. Правда сферический сенсор гаснет и перезагружается каждые сорок секунд.

А ещё компьютер предупреждал об опасном курсе. На пути была планета. И машинный мозг не мог точно рассчитать, пролетят ли остатки «Кантабрии» мимо, или врежутся в неё.

— Хоть какие-нибудь двигатели действуют?

— Остались все движки в носовой схеме, но работают только аварийные маневровые, — ответил уже тактик, — тормозим как можем. Стера предложил посадить этот огрызок на планету. И я, дурак, согласился.

— Дурак ты и есть, — нервно усмехнувшись ответил ему старпом, — и я тоже. Все мы тут не сильно то умны оказались. Но Соколов прав. Я за то, чтобы трепыхаться до последнего.

Компьютер выдал оповещение о приближении враждебного корабля. Системы наблюдения были в таком состоянии, что в правильности выводов аналитического блока можно было усомниться.

— Есть возможность проверить? — спросил Соколов.

— Сомневаюсь. Так. Чёрт, сферический сенсор сдох, мы слепы, — доложил тактик.

Николай вспомнил, что для особых случаев, среди внешнего оборудования корабля всегда должны быть простые приборы визуального наблюдения. Он набрал на своём пульте соответствующую команду. Вместо ненужной уже тактической проекции возникло изображение с одной из уцелевших верхних камер. Корабль-оборотень навис над едва живым остовом эсминца, уже захваченного гравитационным полем планеты. До него всего два, три километра и можно разглядеть множество повреждений внешней, фальшивой обшивки. Едва заметная дрожь палубы подсказала, что то, что осталось от «Кантабрии», зацепилось за верхний, разреженный слой атмосферы.

— Мы сможем… - начал Соколов, пытаясь обратиться к тактику, но внимание почему-то резко рассеялось, он с трудом закончил, — стрелять?..