Зов Армады

– Лучше не надо. Ему уже ничем не помочь. Это – гиены. И судя по звукам, десятка три. Не нужно рисковать и вмешиваться. Пока мы доберемся туда, не имея лошадей, гиены разбредутся, оставив кучу обглоданных костей… Жалко дядьку…

– Малой, а ты… а тебе не страшно? – Анжела вопросительно взглянула на парнишку.

– Не-а. Хотя я видел их за охотой – картинка страшноватая.

– Это где-то метров триста отсюда, не больше. – Добрыня лег на свой плащ, положив рядом меч.

– Да ну, километра полтора от нас. В степи все слышно хорошо. Вот если, например, метрах в ста от нас, за огромной елью, притаились эберманы, то они прекрасно слышат, как ты жуешь смолу, дядь Добрынь!

При этих словах все, за исключением Малого, повернули головы в сторону леса, до боли в глазах всматриваясь в темноту.

Треш едва дождался, когда все заснут – так было страшно и тяжело на сердце. Первыми заступили на ночное дежурство Варан и Джо. Уселись спина к спине и положили оружие на колени. «Мда‑а‑а… Что будет дальше?» В этих дрожавших, бледных мужичках с трудом узнавались сейчас два крепких, опытных и храбрых воина, какими их описывал командир.

* * *

Утром, плотно позавтракав благодаря стараниям Фифы и деда Игната, отряд снова двинулся в путь. Солнце еще только-только показало макушку над бескрайним морем густого леса, расположенного справа. Небо после вчерашней пасмурности теперь сверкало голубизной сапфира, пожухлые желтые камыши радовали взор, воздух был так прохладен и свеж, что все дышали полной грудью, улыбаясь погоде. А еще радовались тому, что сумели пережить страшную ночь по соседству с голодными тварями.

Хлипкие, наспех связанные плоты медленно плыли вниз по течению когда-то великой реки, настолько обмелевшей, что трехметровые шесты вполне годились для сплава. О Доне, почерневшем и высохшем за каких-то три года Хаоса, зараженном химикатами и гербицидами, остались лишь воспоминания. О рыбалке, круизах на теплоходах и сочных яблоках «антоновка». Холод унесся в далекие грезы, но горькое чувство безвозвратной потери и вид безжизненных сухих берегов реки вернули его в явь. Товарищи усердно гребли, Фифа осматривала в оптику «зеленку», Малой, уставившись в небо и периодически почесывая шею, раздумывал о необходимости охоты на парящего над головами орла.

Редкие всплески хищных рыбин, вой, доносящийся из Чащобы, и далекие выстрелы лишь изредка отвлекали гребцов. Четыре плота и надувная камера из потрескавшейся резины плавно качались на воде параллельно обоим берегам. Проплыв несколько километров, уперлись в скопившийся на изгибе реки топляк из старых деревьев. Он образовал затор, в котором вода бурлила и пенилась, а речной мусор, включающий останки животных и людей, обломки лодок и бытовые отходы, плотным нагромождением застрял в полусгнивших ветках и стволах.

Дальше двигаться стало невозможно и опасно. Спешились на правом берегу, немного поспорив насчет места для высадки. Проверили опушку леса с жутко скрипящими корабельными соснами, собрали снарягу и, оставив плавсредства на берегу для кого-нибудь достойного, двинули вниз по течению.

Тринадцать пар ног, обутых в берцы, сапоги и мокасины, снова как и вчера месили желтый прибрежный песок. Когда замыкающий Штепсель с заплечным братом, еще дремавшим в своем коробе, скрылся за крутым зеленоватым бугром, жизнь на берегу, возле которого остались покинутые плоты, возобновилась. Вылезла из-под сухого комка глины маленькая ящерица и засуетилась среди редких островков сухого мха, стремясь наверх, в сопку. Из куста выпрыгнул степной хорек, погрыз что-то и, оглядевшись, кинулся к воде утолять жажду. Запорхали в воздухе бабочки, зажужжал над рекой столб комаров, пролетела маленькая яркая птичка, скрывшись в зарослях кустарника на той стороне реки. Заиграла в воде окончательно проснувшаяся рыба, замычало в лесу травоядное животное, а к пенистой воде покатил свой шарик песчаный паучок. И только два желтых глаза в зарослях гигантской крапивы, не моргая, горели злыми огнями.

* * *

Прошли уже больше десяти километров. Все так же слева тянулась на юг бесконечная лесостепь, а здесь, на правом берегу, волновалось от ветра сплошное зеленое покрывало леса.

Сели обедать. Уничтожили последний сухой паек, доели вяленую рыбу и копченый сыр, добавив к этому черепашьи яйца и огромных вареных раков. Место привала выбрали между густым ивняком и рекой. Дальнейший маршрут, судя по всему, пролегал через сосняк. Согласно карте Треша, это был самый короткий путь. А в обход, по голым степям, мотать лишние десятки верст как-то не хотелось – натыкаться на своры гиен и отряды кочевников было совсем не с руки. Хук одобрил выбор сталкера.