Зов безумия. Посланники магии

- То, что вы говорили мне в тот день, ваше высочество, - чистая правда. Я действительно чувствую себя отвратительно в последнее время. Часто мне кажется, что я стою на самом краю пропасти и вот-вот сорвусь и полечу вниз… Я бью окна, ломаю разные вещи и не понимаю, как это происходит. Но самое страшное, - добавил он и склонил голову, - самое страшное в том, что я стал терять память… Ко мне приходят люди, а я тут же забываю их имена. - Лицо Алдуса исказилось мучительной болью. - А вчера ко мне в ризницу пришел епископ и попросил написать письмо. Представляете, я не смог вспомнить, как его зовут… Я пытался, но ничего не получилось!

Он закрыл лицо руками и задрожал всем телом, не в силах справиться с нахлынувшим отчаянием.

Все молчали, давая возможность Алдусу самому выбрать подходящий момент для продолжения разговора. Успокоившись, он устремил взгляд в темноту и вновь заговорил:

- Я мечтал быть священником всю свою жизнь и никогда не жалел о выбранном пути. И просто не понимаю, почему Он так поступил со мной. - Священник поднял голову к небу, словно надеясь найти ответ на свой вопрос среди мерцающих звезд. - Он доверил мне службу в церкви, но позволил другим силам завладеть моей душой.

Тоня тихо подошла к костру и пошевелила кочергой догоравшие поленья.

- Скажите мне, святой отец… В тот период, когда вы превращались из мальчика в мужчину, вы так же ненавидели свое состояние?

Алдус выпрямился.

- Конечно, нет! - воскликнул он несколько обиженным тоном.

- Но ведь с вами происходит нечто похожее. Ваша магия переживает период созревания, как ваше тело несколько лет назад. Вы не превращаетесь в другое существо, просто развиваетесь, становитесь несколько другим. Вот и все.

Столь простое объяснение поразило его, но он продолжал смотреть на Тоню с недоверием.

- Помнишь, ты говорил той женщине, что жизнь и все другие дары Господа нужно ценить и радоваться им? - сказала Атайя. - Магия - это тоже божественный подарок. Почему ты хочешь отказаться от него, вместо того чтобы с благодарностью принять и пользоваться им?

- Да, но…

- Что заставляет тебя выделять этот дар из всех остальных и бояться его?

Алдус напряженно смотрел в кружку с остатками эля.

- Тогда объясните мне, почему из-за этого «таланта» я ощущаю себя столь несчастным, почему он приносит мне столько страданий, почему я теряю контроль над собственной жизнью, над собственными действиями? Зачем меня мучают жуткие голоса? За все это я должен быть кому-то благодарен?

- Объяснить это не так просто, - спокойно сказала Атайя, вспоминая о том, сколько ей самой понадобилось времени, чтобы осознать свое состояние и принять магию, чтобы понять, что угроза сумасшествия - лишь преодолимое препятствие на пути достижения великого блага. - Приведу тебе один пример, Алдус. Жизнь - огромный дар. Но попытайся объяснить это женщине в тот момент, когда она в муках рожает ребенка. На протяжении нескольких часов ей и слушать тебя не захочется. Осознание этого приходит позже, когда на свет появляется малыш. Вот тогда-то любая женщина с уверенностью скажет, что ради такого чуда стоило страдать.

Атайя взглянула на Алдуса. Священник сидел молча, задумчиво глядя на догоравшие угли.

На протяжении нескольких минут никто не произнес ни слова. Священник явно колебался, не зная, может ли доверять людям, к которым пришел за помощью. Но Атайю это не смущало. Хорошо уже то, что он пришел, что выслушал их и задумался над тем, что ему рассказали.

- Быть может, у тебя есть желание помолиться? Ты можешь сделать это в нашей церкви.

Алдус резко поднял голову:

- Церковь? У вас есть церковь?

Атайя улыбнулась:

- Конечно. Между прочим, в других странах, например, в Рэйке, магия и религия - это практически одно и то же.

Алдус опять задумался, затем медленно поднялся на ноги.

- Мне пора возвращаться в город. Но прежде… Я действительно хотел бы помолиться.

Тоня и Мэйзон проводили гостя к святилищу, а Ранальф повернулся к Атайе и недовольно фыркнул.

- Все же я ему не доверяю. Не исключено, что он прямиком побежит к епископу и доложит о нашем местонахождении.

- Конечно, мы не можем быть полностью уверенными в его порядочности, - согласилась Атайя. - Но сомневаюсь, что он пришел бы сюда один, если бы имел единственную цель - разузнать, где мы находимся. Кроме того, у нас есть еще Кордри и Джильда. Никто не гарантирует нам и их молчание. Поэтому обучение любого из лорнгельдов само по себе представляет собой большой риск. Остается лишь надеяться на лучшее.

Ранальф не стал спорить, но, пока заливал водой тлеющие угли, недовольно пыхтел.

Атайя сидела молча, погрузившись в раздумья. В этой стране лорнгельдов нещадно уничтожали на протяжении долгих лет. Опасения Ранальфа не напрасны…

* * *

Отец Алдус стал приходить в лесной лагерь каждый вечер. В соборе он говорил, что направляется к больному прихожанину, а так как подобные поступки были характерны для него, никто, даже сам епископ, ничего не заподозрил.