ЗОВ ЧЕСТИ

Его взгляд практически сразу наткнулся на застывшего в углу помещения и укрытого тенями охранника девушек. Рослый, широкоплечий мужчина в кимоно и хакама цвета крови метнул в возникшего на пороге визитёра короткий изучающий взгляд и тут же отвёл глаза в сторону, признавая право вошедшего на присутствие рядом с пленницами.

- Здравствуйте, девушки. - прокашлял Мацуяма, стараясь говорить как можно более хрипло, и болезненно скривился. - Моё имя - Ямамото Мамору.

Его взгляд переместился на столь важных для его господина пленниц. В глазах самурая промелькнуло любопытство. В мыслях он даже попытался поразмышлять о важности, которую они представляли для молодого Леона Хаттори.

- Здравствуйте, Ямамото-сан. - хором ответили пленницы, поднимаясь из-за стола и давая хорошо себя рассмотреть.

Тонкие и обманчиво хрупкие на вид, девушки обладали пластикой и грацией спортсменок, скрыть которые оказались не в силах даже расшитые белыми цветами бледно-голубые юкаты. Яркие, выкрашенные в пронзительно синий цвет волосы одной из сестёр-близняшек удостоились отдельного внимания консервативного самурая.

Едва слышный шорох задвинутой на место межкомнатной перегородки стал для Такихиро знаком для перехода к следующему этапу плана. Следовало торопиться, но делать это медленно. Спешка могла лишь всё испортить...

Личность охранника девушек не являлась секретом. Им был один из лучших телохранителей главы клана, простолюдин по рождению, введённый в клановый род Сува, где его нарекли Сува Кацуёри. Стихийный боец-рукопашник ранга Учитель, в совершенстве овладевший изменчивой и сложной в использовании стихией Воды.

- Кацуёри! Подойди! - как можно более властно повелел Такихиро, сосредоточенный и непробиваемо спокойный, несмотря на опасное балансирование на лезвии меча. - Харуки-сама отправил меня организовать перевозку девушек в другое место. Ты отправляешься с нами. Но сначала ты известишь начальника охраны о готовящемся нападении. Оно неизбежно. Его задача - перевести поместье в осадный режим и отбить нападение.

Охранник внимательно выслушал распоряжения того, кто считался правой рукой главы клана, и, почтительно поклонившись, извлёк из кармана рацию. Доложив начальнику охраны столь неприятные известия, Кацуёри вернулся на свой пост.

Его не отпускали странные и волнующие мысли. Слишком часто ему доводилось видеть Ямамото Мамору. Слишком часто и подробно, чтобы в его сознании не начали возникать противоречия с тем, что он видел перед собой на тот момент. Лицо не вызывало никаких сомнений. Телохранителя смущали сразу несколько мелких деталей: моторика движений, подозрительный кашель, необычная отрешённость Мамору...

Цена ошибки, а точнее - её последствия, пока что перевешивали сомнения. Но чаши весов продолжали опасно раскачиваться из стороны в сторону и, на всякий случай, телохранитель активировал "доспех духа", приготовившись к любому неожиданному повороту событий.

***

Вина за поражение в битве ложится на полководца. Победа - заслуга одних только солдат...

...Атакующий клин из полутора дюжин гвардейцев рода Хаттори, облачённых в чёрные с золотом МПД "Гранит", с лёгкостью преодолел первую линию брустверов обороны лагеря клановых войск. Воины шли в ореоле языков дульного пламени, выбрасываемого из стволов штурмовых комплексов, раскалённых от долгих и смертоносных очередей; шли в полный рост, под несколькими развевающимися на ветру знаменами цвета ночи, вышитым на них оперением стрелы; шли, презирая мощный ответный огонь асигару противника, собирая обильную жатву человеческих жизней и без тени сомнений возлагая свои на алтарь Служения и Долга.

Из полутора дюжин гвардейцев, устремившихся в самоубийственную атаку, уцелело только семеро, забрав жизни почти полутора сотен врагов. Доспехи выживших в горниле короткой и беспощадной схватки лишились элементов брони, покрылись рубцами и трещинами, но бойцы сумели занять чужие позиции и развернуть два захваченных у врага пулемёта против него же, обрушив прицельный кинжальный огонь на вторую линию укреплений.

- Во имя Рода Хаттори! За мной! - крикнул командор Тарао, взмахнув штурмовым комплексом "Вулкан", и повёл вторую ударную группу гвардии в бой.

Сорок семь тяжелых пехотинцев в мобильных пехотных доспехах типа "Ронин" единым порывом преодолели расстояние до бреши в обороне противника и ворвались в его расположение, порождая вокруг себя хаос, ужас и смерть. Полыхало пламя выстрелов, свинец свистящих пуль пронзал воздух, палатки и тела врагов, самоотверженно встречающих атаку; грохотали взрывы огненных шаров, смешиваясь с паническими воплями, криками боли и возгласами команд; из-под земли вырастали острые каменные шипы, пробивающие пехотные доспехи насквозь с одного удара; веером разлетались гранёные ледяные иглы, калеча беззащитных и безобидным крошевом разлетаясь при ударе о сталь...