Зов чужого прошлого

– Соединим обе стороны?

Дом содрогнулся, а я устояла на ногах лишь потому, что маг держал.

– Что это?

– Конец поисков. Я готов открыть тайник. Ты пригласила наших друзей?

– Кого?

– Регента и ликвиадо.

– Я никого не приглашала!

Эйден прижал крепче к себе, наклонился ниже, будто мы обменивались тайнами на ушко.

– А как же подсказки? – губы слегка коснулись виска. – Перенос ликвиадо точно ко мне, браслет против запретной магии, указавший на караван, незабываемый танец на площади? Я бы догадался, они, впрочем, тоже. Ведь имперцы явились в южный город, который мы миновать не могли.

– Я объясняла и про браслет, и про перенос, а танец вообще ни при чем!

– Со временем вышла промашка, они примчались с опозданием и не имели счастье им любоваться.

– Это все случайности!

– В мире много случайностей. Однажды ты сказала, что я едва ли помню время после казни. – Маг задумчиво провел по моей щеке.

– Я помню, – тихий шепот, от которого стало еще больше не по себе, как и от ласковой манеры обращения. Он даже держал бережно: не грубо, не больно, зато крепко. – Помню жажду жизни. Душа не забыла, о чем сильнее всего мечтал перед гибелью. А я хотел выжить, чтобы вернуться! Но что может душа? Убить? Забрать кровь? Она ведь разделена с телом. Зато заманить в ловушку тех, кто поддался чарам… Страсть – это не только тело, влечение – не просто физиология. Я не владел запретными способами прежде, но спустя время отточил мастерство. И это тоже случайность, как видишь.

Я уперлась в его грудь ладонями и попыталась вырваться.

– А теперь черед за финальной закономерностью. Пора главным участникам собраться вместе, чтобы закончить игру.

– Эйден! Отпусти!

Он демонстративно разжал руки, я вырвалась. Маг с улыбкой отступил на несколько шагов, очутившись в центре комнаты.

– Не спешишь открывать портал? С твоей проницательностью ты уже догадалась, куда мы шли и что за ценность в тайнике. Способ обрести абсолютную свободу, ни от кого не зависеть. Понятное желание для женщины, чьей жизнью каждый распорядился по-своему. Отец продал дочь, муж отдал ее канцлеру, тот решил подложить под кардинала. Они преследовали собственную выгоду, совершенно позабыв, что ты – живой человек. Я прав, Ана?

– Я не Ана!

– Нет? – он усмехнулся.

– Разве ты не видишь, что я совершенно другая?

– Невозможно забыть, как она танцевала, – Эйден очертил в воздухе женскую фигуру. – Единожды увидев на представлении в честь праздника владыки, запомнишь навсегда. У орксанок это в крови. Твоя бабушка была с островов, она научила не просто танцевать, но жить в танце.

– Разве подобное умение служит доказательством?

– Ана в совершенстве владела тремя языками. Она могла бы зачаровать йэнну, научившись от дедушки-ольхара словам заклинания. Поэтому та не набросилась и не укусила. Однажды ты восхитилась, как много мне известно о традициях разных народов, и в твоих глазах светилась искренность. Но ведь именно Ана научила меня всему, что мог знать человек, знакомый с различными культурами не понаслышке.

– У меня был дневник! Все это время. – Я рванула наверх шнурок с золотым кулоном. – Это вещь Арианны, она хранилась в нашей семье. Навеянные сны, ты помнишь? Ты сам о них спрашивал.

Он равнодушным взглядом смерил крохотную золотую книжку.

– Там написано и о снадобьях? О том, что на юге действенное средство сварит любая старуха из подворотни?

– Почему нет? Что ты можешь знать о жизни Аны, когда тебя не стало?

– Я вижу, что знания не заменяют опыт. Жена тайла была с равнины. Сколько она заговаривала твою рану? Три дня. Ана практиковала науку ведов с детства, и моей ране хватило минуты, чтобы затянуться.

Он не двигался из центра, я не приближалась к нему, но напряжение, словно разряды тока, прошивало воздух.

– Роль выдержана до конца, Арианна. Ты оговорилась лишь раз, когда простонала «Боги!» в том храме. В вашем мире верят в стихии.

Я рассмеялась. Какой глупый прокол! На что мне вздумалось лечить его плечо в соляной пустыне? С больной рукой не удержал бы на краю? Но кто тогда ведал о будущем восхождении? А оговорка! Насколько она ничтожна. Один-единственный раз, когда не владела собой.

Глава 27

Смех становился громче, проносясь во мраке чужого кабинета. «Прелестная лгунья», – так темнейший меня называл. Взять себя в руки мне стоило огромного труда.

– Помнишь все, что я говорила? – задыхаясь и утирая слезы, спросила его. – Наблюдал за всем, что делала! Вначале тебя смутил только дар открывать порталы? Ты не подумал тогда, чем все это было вызвано? Бесконечная череда жизней! Невозможность уйти и навсегда от этого освободиться! Твое проклятие, Эйден!

– Ты говоришь о заклятии, Ана.

– Аны больше нет! – судорожно сглотнула. – Как и светлейшего кардинала! Всех тех людей, кто остался в прошлом, канул в небытие вместе с ушедшим временем!