Зов Ктулху

После чего все они развернулись и в панике бросились наутек. Впрочем, один человек остался. Когда топот убегавших стих внизу, я заметил на ступеньках седобородого мужчину, приведшего меня сюда. Он стоял с фонарем в руке и смотрел на меня в сильнейшем изумлении, но без признаков испуга. Затем, поборов минутное замешательство, он начал медленно подниматься по лестнице.

Оказавшись лицом к лицу со мной, он понимающе покачал головой:

— Итак, вы все-таки не смогли удержаться. Жаль. Молчите — я знаю, что произошло. Это уже случалось однажды, но тот человек не выдержал и застрелился. Вам не следовало вызывать его, вы ведь знаете, чего он добивается. Но уж теперь-то вы не должны терять голову, как это случилось с вашим предшественником. К счастью, дело не зашло настолько далеко, чтобы ему удалось завладеть вашим рассудком и самой личностью. Сохраняйте хладнокровие, смиритесь с необходимостью круто изменить свою жизнь, и вы по-прежнему сможете пользоваться плодами учености и всеми прочими радостями, что доставляет нам окружающий мир. Разумеется, вам нельзя будет оставаться здесь — сомневаюсь также, чтобы вы захотели вернуться в Лондон. Я бы посоветовал вам Америку. Да, и не пытайтесь больше экспериментировать с этой вещицей. Пути назад у вас уже нет. Вы, конечно, можете вызвать определенные изменения, но они всегда будут только в худшую сторону. Сказать по правде, вы отделались сравнительно легко — так бегите же поскорее и как можно дальше от этих мест! И благодарите Бога, что все ограничилось только внешностью… Ну вот, я, как мог, постарался вас подготовить. Что до случившихся перемен, то вам следует знать: встречи с ним неизменно заканчиваются подобным образом. Уехав отсюда и поселившись в далекой стране, где вас никто не знает, вы со временем пообвыкнете. А сейчас прошу вас подойти к зеркалу на той стене комнаты. Вероятно, это будет для вас потрясением, хотя ничего особо ужасного вы не увидите.

Меня била дрожь, и ему пришлось, взяв со стола тусклую лампу (свой еще более тусклый фонарь он оставил на полу рядом с люком), другой рукой поддерживать меня на протяжении тех нескольких шагов, что потребовалось пройти до зеркала. Вот что увидел я в нем.

Передо мной стоял худой темноволосый человек среднего роста в облачении англиканского священника, лет тридцати или около того, в очках, стальные дужки которых поблескивали из-под уродливо огромного лба. Это был все тот же безмолвный незнакомец, несколько минут назад жегший в камине древние фолианты.

И отныне я был обречен провести остаток своих дней в облике этого человека и тем самым еще на какое-то время продолжить в себе его жизнь.

Артур Джермин [96] (перевод Е. Мусихина)

1

Жизнь ужасна сама по себе, и тем не менее на фоне наших скромных познаний о ней проступают порою такие дьявольские оттенки истины, что она кажется после этого ужасней во сто крат. Наука, увечащая наше сознание своими невероятными открытиями, возможно, станет скоро последним экспериментатором над особями рода человеческого — если мы сохранимся в качестве таковых, ибо мозг простого смертного вряд ли будет способен вынести изрыгаемые из тайников жизни бесконечные запасы неведомых дотоле ужасов. Знай мы, кто и откуда мы есть, возможно, и мы поступили бы так же, как сэр Артур Джермин, который в последнюю ночь своей жизни облил себя керосином и поднес огонь к пропитанной горючим одежде. Никто не отважился поместить в урну его обгоревшие останки или установить надгробие в память о нем, ибо в его доме были найдены некие документы и некий предмет, хранившийся в ящике. Люди, нашедшие их, постарались как можно скорее забыть об этом, а некоторые из тех, кто был лично знаком с их обладателем, до сих пор отказываются признать, что Артур Джермин вообще существовал на земле.