Зов кукушки

Зевнув, Страйк закурил следующую сигарету, чтобы не уснуть, и приступил к показаниям матери Лулы. По словам самой леди Иветты Бристоу, после операции она испытывала сонливость и недомогание, тогда как дочь, приехавшая навестить ее в то утро, была «всем довольна»; если что-то ее и тревожило, то лишь самочувствие и состояние здоровья матери. Вероятно, из-за суконного стиля полицейского протокола у Страйка возникло впечатление, что леди Бристоу решительно отказывалась признавать официальную версию. Она, единственная из всех, высказалась в том смысле, что смерть Лулы была результатом несчастного случая, что ее дочь просто поскользнулась на балконе, — в ту ночь был гололед.

Страйк по диагонали пробежал глазами показания Бристоу, полностью совпадавшие с его рассказом, и перешел к свидетельству Тони Лэндри — дядюшки Джона и Лулы. Тот навещал леди Иветту Бристоу одновременно с Лулой и утверждал, что племянница выглядела «как всегда». Проведав сестру, Лэндри поехал в Оксфорд, где принял участие в конференции по международному семейному праву и заночевал в отеле «Мальмезон». Рассказав о своих перемещениях, он добавил какие-то невнятные комментарии о телефонных звонках. Для прояснения этого вопроса Страйк обратился к аннотированной копии распечатки телефонных вызовов.

В последнюю неделю жизни Лула крайне мало пользовалась домашним телефоном, а накануне смерти — ни разу. Зато с мобильного она в свой последний день сделала по меньшей мере шестьдесят шесть звонков. Первый — в 9:15, Эвану Даффилду, второй — в 9:35, Сиаре Портер. Дальше — перерыв на несколько часов, а затем, в 13:21, она стала лихорадочно названивать, практически поочередно, по двум номерам. Один принадлежал Даффилду, второй, как следовало из нацарапанных рядом пометок, — Тони Лэндри. Снова и снова набирала их номера. Время от времени делала перерывы минут на двадцать, а потом опять — вероятно, нажимала кнопку повтора. Этот лихорадочный дозвон, как заключил Страйк, начался после ее приезда домой в компании с Брайони Рэдфорд и Сиарой Портер, хотя ни одна из двух подруг не упоминала многократные телефонные звонки.

Страйк вернулся к показаниям Тони Лэндри, но они не проливали света на причины такой настойчивости Лулы. Во время конференции, сказал Лэндри, он поставил мобильный на беззвучный режим и лишь позднее узнал, что ему неоднократно звонила племянница. По какому поводу — он не имел ни малейшего представления и перезванивать не стал, объяснив это тем, что она, по его расчетам (как оказалось, точным), к тому времени уехала в какой-нибудь ночной клуб.

Страйка одолевала зевота; ему хотелось кофе, да лень было возиться. Он уже клевал носом, и только привычка доводить начатое до конца вынудила его приступить к просмотру выписки из журнала посещений дома номер восемнадцать за тот день, когда погибла Лула. Тщательное изучение росписей и инициалов показало, что Уилсон отнюдь не так ревностно выполняет свои обязанности, как, вероятно, полагали его работодатели. Он сам рассказывал Страйку, что уход и возвращение жильцов в журнале не отмечались, поэтому сведений о Лэндри и чете Бестиги там не было. Первая запись, сделанная рукой Уилсона, сообщала, что в 9:10 приходил почтальон, потом, в 9:22, была доставка из цветочного магазина и, наконец, в 9:50 прибыл для проверки сигнализации техник из охранной фирмы «Секьюрибелл». Время его ухода отмечено не было.

В целом (как и сказал Уилсон) тот день выдался спокойным. В 12:50 в дом вошла Сиара Портер, в 13:20 — Брайони Рэдфорд. Уход Рэдфорд в 16:40 подтверждался ее собственноручной подписью; Уилсон зафиксировал также приезд официантов с закусками в квартиру Бестиги (19:00), уход Сиары вместе с Лулой (19:15) и отбытие официантов (21:15).

Страйка раздосадовало, что полицейские отксерили только одну страницу: он надеялся порыться в записях и найти фамилию неуловимой Рошели.

Когда он дошел до описания содержимого ноутбука Лэндри, время уже близилось к полуночи. Судя по всему, полиция искала — и, как выяснилось, безуспешно — главным образом электронные письма с указаниями на суицидальные настроения или намерения. Страйк бегло просмотрел отправленные и входящие сообщения за последние две недели жизни Лэндри.

Как ни странно, бесчисленные фотографии, демонстрировавшие таинственную внешность топ-модели, до сих пор не помогали, а только мешали Страйку поверить, что Лэндри когда-то существовала в реальности. У нее были довольно стандартные черты, обобщенные, абстрактные, но при этом лицо поражало уникальной красотой.