Зов любви

Насладиться одиночеством долго ей не дали, шкуры шатра распахнулись и гоблинши начали заносить еду. Одна из них принесла таз и кувшин с водой, чтобы она смогла помыть руки и приступить к еде. Но больше всего она обрадовалась, когда после ужина спустя время стали носить горячую воду для купания. Как всегда она отказалась от помощи, на нее и так странно смотрели гоблинши, что же будет, когда они увидят ее обнаженную. Выпроводив их, она быстро разделась и влезла в воду. Полежав в воде какое-то время блаженствуя, она опомнилась, ведь этот шатер проходной двор. Нельзя тут нежиться в свое удовольствие, поэтому она принялась быстро мыться. Вытираясь на ходу, идя к спальному месту, с расстройством заметила, что края лопнувшей кожи стали еще больше походить на лохмотья, на ощупь они были грубыми и неприятными. Нэйли резко подняла голову и посмотрела в сторону входа, почувствовав любопытный взгляд, едва успела прикрыться мокрым полотенцем. Взвизгнув, она подхватила с пола маленькую подушку и запустила ее в Ш' шадара.

— Тебя разве стучаться не учили?! — выкрикнула она, пытаясь удержать сползающее полотенце.

— Стучаться в шатре? — хохотнул он. — И да, стучаться не учили, от части потому что у нас нет дверей, или ты не заметила, когда была в гостях? — с насмешкой спросил он, не отрывая от нее глаз. В полутьме юрты ее фигура выглядела очень притягательно и соблазнительно, не видно было ее необычной кожи, а грудь совершенной формы просто манила к себе.

— Выйди сейчас же! — закричала она от стыда, когда поняла, что он бесцеремонно разглядывает ее уродство.

— С чего это вдруг?! И не подумаю! Я, между прочим, в своем шатре, — с этими словами он нагло прошел мимо нее и, как ни в чем не бывало, развалился на лежаке. Подперев голову рукой, он бесцеремонно уставился на нее. От такой наглости она забыла о всяком стеснении, подлетела к нему и выдернула из-под него приготовленную сменную рубаху.

Вблизи рассмотрев ее кожу, его взгляд изменился и она почувствовала исходящую от него жалость и сочувствие. Ему казалось, что она испытывает боль. Тем более она говорила, что плохо переносит солнце, нужно будет придумать какое-нибудь укрытие для нее, подумал он. Его реакция жалости вызвало у нее гнев. Возможно если бы не этот зуд после купания, сводящий ее с ума, она бы среагировала по-другому. Но только не в этот момент, она не нуждается в его жалости. Хуже нет испытать на себе жалость от мужчины, который тебе небезразличен. Ш' шадар в свою очередь прочувствовал ее состояние на себе, прилетевшей в него подушкой. Он был крайне возмущен ее поведением, мало того она разговаривает с ним, как с рабом, без всякого должного почтения перед мужчиной, воином. Так она еще и злится на него, он проявил к ней сочувствие, подумаешь, увидел ее обнаженной. Так она, вообще, его собственность, его наложница.

— Не сссмей сссмотреть на меня, — прошипела она, сверкая глазами.

— Очень мне надо смотреть на тебя! Что я там не видел? — холодно процедил он, отворачиваясь от нее.

Нэйли как-то сразу выдохлась и с болью посмотрела на него, пока он ее не видит. Все же презрение лучше, чем жалость. Отойдя в сторону, она ловко скинула полотенце и быстро надела рубашку. Затем встала, осматриваясь по сторонам, в поисках спального места для себя.

— Нэйли, иди сюда и ложись спать! — раздался его властный голос.

— И не подумаю! — ответила она, не оборачиваясь. — Я не собираюсь ложиться с тобой в одну постель! — при этом покрылась румянцем от одной только мысли, что может произойти между ними и еще больше смутилась, как только поняла, что он тоже может читать ее эмоции.

— Ты разве не знаешь, что мужчина и женщина могут ПРОСТО спать рядом? — насмешливо произнес он, намекая на ее эротические помыслы. — Ты строптивая девчонка! — в миг и он оказался рядом, подхватил ее на руки, она даже пискнуть не успела. — Даю слово, я не претендую на твою девственность! — все с той же насмешкой произнес он, от чего вдруг ей стало так неловко, ко всему прочему, только сейчас она почувствовала исходящий от него влекущий дивный аромат. — Можешь спасть спокойно, я лягу отдельно, — с этими словами он прошел обратно к лежаку, бережно прижимая ее к себе, и уложил ее на постель.