Зов ночной птицы

— Добрый день, Том! — ответил Уинстон, после чего ему пришлось поберечь дыхание, дабы не отстать от своего работодателя, который уже свернул на восток по улице Правды.

Огромная лужа посреди улицы была занята двумя свиньями, одна из которых насмешливо хрюкнула, когда его башмаки глубже погрузились в грязь, а запаршивленная дворняга сердито облаяла пришельцев. Неподалеку от лужи со свиньями стояли Дэвид Каттер, Хайрам Аберкромби и Артур Доусон, покуривая глиняные трубки и ведя какой-то явно малоприятный разговор.

— Добрый день, джентльмены! — мимоходом обронил Бидвелл.

Каттер вынул трубку изо рта и откликнулся:

— Бидвелл! Когда же наконец приедет этот судья?

— В свое время, джентльмены. Всему свое время! — не останавливаясь, ответил Уинстон.

— Я обращаюсь к кукловоду, а не к его кукле! — огрызнулся Каттер. — Нам уже осточертело ждать, когда с этим делом будет покончено! Может статься, они там даже не думают посылать к нам судью!

— Мы получили заверения от их Совета, сэр! — сказал Уинстон, в то время как его щеки вспыхнули от нанесенного оскорбления.

— К дьяволу их заверения! — подал голос Доусон, тщедушный рыжий башмачник. — С таким же успехом они могут заверять, что дождь завтра прекратится, да что с того толку?

— Не отставай, Эдвард, — вполголоса поторопил Бидвелл.

— Эта канитель уже в печенках сидит! — возмутился Каттер. — На виселицу чертовку, и все дела!

Фермер Аберкромби, который некогда одним из первых откликнулся на призыв Бидвелла и поучаствовал в основании Фаунт-Ройала, также внес свою лепту:

— Чем скорее ее повесят, тем спокойнее все мы будем спать! Не приведи Господь сгореть в своей постели среди ночи!

— Да, разумеется, — пробормотал Бидвелл, жестом показывая, что разговор окончен.

Теперь он пошел еще быстрее; пот блестел на его лице, ткань под мышками потемнела. Позади тяжело отдувался Уинстон; его очки запотели совсем, и при следующем шаге он наступил в кучу «конских яблок», которую перед тем успешно обогнул Бидвелл.

— А если все же пришлют, — прокричал им вдогонку Каттер, — то какого-нибудь психа из тамошней богадельни!

— Вот человек, знающий все о богадельнях, — заметил Бидвелл, не обращаясь ни к кому конкретно.

Они миновали школу и дом учителя Джонстона, ферму Линдстрема с домом, амбаром и выгоном, где паслось небольшое стадо коров, а затем дом собраний, на флагштоке перед которым вяло обвис британский флаг. Чуть поодаль — тут Бидвелл прибавил шагу — замаячило сложенное из массивных бревен, лишенное окон здание тюрьмы. Единственная входная дверь была заперта на висячий замок с толстой цепью. К установленному перед тюрьмой позорному столбу обычно привязывали воров, богохульников и прочих злодеев, признанных таковыми решением городского совета; иногда их вдобавок обмазывали той самой субстанцией, которая только что неприятно утяжелила правый башмак Уинстона.

За тюрьмой, на последнем отрезке улицы Правды, находилось еще несколько домов с надворными постройками, садами и огородами. Часть домов уже пустовала, а от одного остались только головешки. Брошенные сады зарастали сорняками и колючим кустарником, а некогда щедрая пашня теперь больше смахивала на опасную трясину. Бидвелл направился к одному из домов в конце улицы и решительно постучал в дверь. Уинстон остановился неподалеку, рукавом вытирая пот с лица.

Почти сразу дверь со скрипом отворилась, и в проеме возникло сероватое, с запавшими глазами, лицо человека, явно страдающего от недосыпа.

— Добрый день, Мейсон, — сказал Бидвелл. — Я пришел поговорить с твоей женой.

Мейсон Барроу сразу понял, с какой целью его навестил хозяин Фаунт-Ройала, и потому без лишних слов распахнул дверь, отступая от входа. При этом его черноволосая голова понурилась, как у провинившегося пса в предчувствии порки. Бидвелл и Уинстон вошли в дом, который казался размером с коробку для париков по сравнению с недавно покинутым ими особняком. Двое детей Барроу — восьмилетняя Мелисса и шестилетний Престон — тоже находились в гостиной; старшая смотрела на чужаков из-за стола, а младший цеплялся за отцовскую штанину. Соблюдая правила вежливости, Бидвелл при входе первым делом снял шляпу.

— Надо полагать, она сейчас в постели?

— Да, сэр. Так расхворалась, что прямо беда.

— И все же я должен с ней побеседовать.

— Конечно, сэр. — Барроу вяло кивнул, а Бидвелл меж тем заметил, что детям тоже не мешало бы выспаться, да и поесть чего-нибудь горячего и сытного. — Как пожелаете.

С этими словами он указал на комнату в глубине дома.

— Хорошо. Эдвард, за мной.