Зов ночной птицы

Это распоряжение было адресовано еще одной женщине, сидевшей рядом со стариком. Послышался скрип стула, передвигаемого по неровному дощатому полу, затем отрывистый кашель и хриплый вздох, после чего Мод — тощее седовласое привидение в балахоне, сшитом из пары джутовых мешков, — кряхтя и бормоча, проковыляла через комнату к двери рядом с очагом.

— Боже, спаси наши задницы! — проорал Шоукомб вслед этому жалкому существу. — Можно подумать, тут вовек не бывало живых гостей, охочих до жратвы и выпивки! Это ж трактир как-никак, иль ты о том ни сном ни духом?! — Он повернулся к Вудворду и резко сменил тон. — Вы ведь заночуете у нас, сэр? Для вас найдется удобная комната, и стоить это будет сущие гроши. Есть кровать с отменно мягким матрасом, чтобы спина отдохнула после долгой поездки.

— Можно вопрос? — поспешил вмешаться Мэтью прежде, чем его спутник среагирует на это предложение. — Далеко ли отсюда до Фаунт-Ройала?

— До Фаунт-Ройала? Дотудова, молодой господин, езды будет часа два-три — но это по сухой дороге. А в такую погоду оно выйдет вдвое дольше, как пить дать. Да и стемнеет уже скоро. Никому не пожелаю напороться на Одноглаза или краснокожего дикаря посреди ночи, да еще без факела и мушкета. — Шоукомб опять переключил внимание на старшего. — Ну так что, остаетесь ночевать?

— Да, конечно. — Вудворд начал расстегивать мокрый тяжелый сюртук. — Глупо будет ехать дальше в темноте.

— Надо думать, при вас есть поклажа? — Любезная улыбка вмиг сошла с его лица при повороте головы в другую сторону. — Эбнер! Оторви зад от стула и принеси сюда их вещи! Девка, и ты иди с ним!

До того момента девушка неподвижно стояла у дальней стены, опустив голову и скрестив на груди оголенные по локоть руки. Она не издала ни звука, но по команде Шоукомба двинулась к входной двери. На ней были высокие, до колен, сапоги из оленьих шкур.

— В такую погоду даже свиней на улицу не выгоняют! — запротестовал Эбнер, будто приросший к своему стулу.

— Свинью я пожалел бы, а для старого хряка вроде тебя погодка в самый раз! — отрезал Шоукомб, снова используя свой буравящий взгляд. — Живо встал и — за работу!

Недовольно бурча себе в бороду, Эбнер поднялся и побрел вслед за девушкой с такой мучительной медлительностью, словно его ноги были изувечены какой-то ужасной болезнью.

Мэтью уже было собрался выяснить у трактирщика, кто такой этот Одноглаз, однако не смог примириться с мыслью, что девушка и старик — в особенности девушка — будут таскать их тяжелые сундуки.

— Надо им помочь, — сказал он и шагнул в сторону двери, но Шоукомб ухватил его за руку ниже локтя.

— Не стоит. Эти нахлебники бьют баклуши днями напролет, совсем обленились. Пусть разомнутся, хотя бы свой ужин отработают.

Мэтью помедлил, глядя ему прямо в глаза. То, что он там увидел — дремучее невежество, мелочную жадность и, очень возможно, бездумную жестокость, — вызывало дурноту. Он уже неоднократно встречал этого человека — в других обличиях, разумеется, — и сразу понял, что перед ним злобный выродок, получающий удовольствие от унижения и травли тех, кто слаб телом или нетверд умом. От него не ускользнул и мимолетный проблеск во встречном взгляде, — похоже, Шоукомб догадался о произведенном им впечатлении. А это значило, что он был не так прост, как поначалу показалось Мэтью. Трактирщик слегка улыбался — точнее, кривил рот в подобии улыбки. Понемногу наращивая усилие, Мэтью попытался освободиться, но Шоукомб, все так же улыбаясь, его не отпускал.

— Как я сказал, им нужно помочь, — повторил Мэтью.

Трактирщик не ослаблял хватку. Между тем Вудворд, все это время пытавшийся стянуть с себя сюртук, наконец-то обратил внимание на маленькую драму, которая разыгрывалась прямо перед ним.

— Да, — сказал он, — полагаю, им потребуется помощь с переноской сундуков.

— Ладно, как скажете, сэр. — Шоукомб тотчас выпустил руку юноши. — Я бы и сам помог, да только спина уже ни к черту. Бывало, тяжеленные мешки ворочал в порту на Темзе, ну и надорва…

Мэтью хмыкнул и, не дослушав его речь, вышел из трактира в синеватые сумерки, на свежий прохладный воздух, теперь казавшийся благословением. Старик уже держал в руках коробку с париками Вудворда, а девчонка обогнула фургон и пыталась взвалить себе на спину один из сундуков.

— Погодите, — сказал Мэтью, шлепая по грязи. — Я помогу.

Он ухватился за одну из кожаных ручек, и в тот же миг девчонка шарахнулась от него, как от прокаженного. При этом ее сторона сундука шмякнулась в грязь, а сама она замерла под дождем, ссутулившись, с налипшими на лицо мокрыми волосами.

— Ха! — фыркнул Эбнер. Кожа у него была тускло-серой, цвета мокрого пергамента, что стало заметно при естественном освещении. — Говорить с ней без толку, еще никто от нее ни слова не дождался. Да она, почитай, уже одной ногой в Бедламе.

— А как ее зовут?

Эбнер помолчал, задумчиво морща покрытый струпьями лоб.

— Девкой и зовут, — ответил он наконец и захохотал с таким видом, словно только что услышал наиглупейший вопрос в своей жизни, после чего унес коробку в дом.