Зов ночной птицы

— Успокойся, — негромко произнес Вудворд и взял Мэтью за рукав. — Присядь.

— В гостевой комнате должен быть ночной горшок, — упорствовал Мэтью, продолжая игру в гляделки. — Или хотя бы простое ведро.

— Мой юный господин… — Теперь голос Шоукомба сочился фальшивым сочувствием. — Вам пора бы уразуметь, где находитесь. Это не королевский дворец, и о культурных обхождениях тут никто сроду не слыхивал. У себя в Чарльз-Тауне вы, может, и привыкли тужиться над расписными вазами, но здесь мы это делаем за сараем, так уж оно повелось. И потом, вы ж не хотите, чтобы юная девица убирала за вами дерьмо. — Он насмешливо поднял брови. — Это будет как-то не по-джентльменски.

Мэтью молчал. Вудворд тянул его за рукав, сознавая, что по такому поводу в драку лезть негоже.

— Мы как-нибудь обойдемся без горшка, мистер Шоукомб, — сказал Вудворд, когда Мэтью неохотно последовал его призыву и сел. — Так что у нас сегодня на ужин?

«Бах!» — громкий, как пистолетный выстрел, хлопок заставил их подпрыгнуть на стульях. Они повернулись в сторону очага, откуда донесся звук, и увидели старуху с увесистым деревянным молотком в руке.

— Застукала тварюку! — прохрипела карга и торжествующе подняла другую руку, двумя пальцами держа за кончик хвоста большую черную крысу с перебитой спиной, еще дергавшуюся в предсмертных конвульсиях.

— Ну так и сбагри ее с глаз долой! — распорядился Шоукомб.

Вудворд и Мэтью уже были готовы к тому, что добыча отправится в общий котел, однако же старуха добрела до окна, открыла ставень и выбросила полудохлого грызуна в штормовую тьму.

Распахнулась дверь, и в проеме возникла крыса иной породы, вместо хвоста волоча за собой шлейф ругательств и проклятий. Дядюшка Эбнер промок насквозь, вода капала с его бороды и одежды, а сапоги были покрыты толстым слоем грязи.

— Конец треклятого света, вот что это такое! — объявил он, закрыв дверь на засов. — Скоро всех нас смоет с лица земли, помяните мое слово!

— Ты задал корм лошадям?

Ранее Шоукомб приказал Эбнеру разместить лошадей и фургон путников под навесом у сарая, а также позаботиться о трех других клячах с провислыми спинами.

— Знамо дело.

— Не напортачил в этот раз? Ежели снова бросил их под дождем, я твой пердак на ремни порежу!

— Да в сарае они этом чертовом, а ты посмоктай мой стручок, коль не веришь на слово!

— Следи за пастью, покудова я ее не заштопал! А ну, бегом принес этим джентльменам рома!

— Больше с места не сдвинусь! — взвыл старик. — И так уже промок до самой селезенки!

— Лично я предпочел бы эль, — сказал Вудворд, вспоминая, как недавно чуть не сжег себе глотку, угостившись ромом Шоукомба. — Или чай, если он у вас есть.

— И я тоже, — сказал Мэтью.

— Ты слышал этих джентльменов! — напустился трактирщик на своего горемычного дядюшку. — Быстро неси эль! Самый лучший, какой есть в доме! Бегом, я сказал!

Он сделал пару шагов к старику, угрожающе поднимая тяжелую кружку как будто с намерением раскроить череп Эбнера, и попутно облил своих гостей вонючей жидкостью. Мэтью мрачно взглянул на Вудворда, но тот лишь покачал головой, не желая участвовать в этой пошлой комедии. Подмоченная бравада дядюшки спасовала перед гневом племянника, и Эбнер спешно отбыл в кладовую, напоследок грязно, со всхлипом выругавшись.

— Кой-кому нужно порой напоминать, кто в доме хозяин! — заявил Шоукомб, выдвигая стул и без приглашения подсаживаясь к путникам. — Прошу меня понять, джентльмены! Я здесь куда ни гляну, всюду вижу только недоумков!

«В том числе и в зеркале», — про себя добавил Мэтью.

Вудворд поерзал на стуле.

— Не сомневаюсь, что управляться с трактиром — дело очень хлопотное.

— Воистину так, видит Бог! Здесь бывают проезжие, но их совсем не густо. Пробавляюсь кой-какой торговлишкой с трапперами да индейцами. Правда, я тут осел недавно, всего месяца три-четыре тому.

— Вы сами построили этот дом? — спросил Мэтью, уже заметивший в зале с полдюжины мест, где бодрая капель свидетельствовала о прорехах в крыше.

— Своими руками. Каждое бревно, каждую доску.

— И больная спина не помешала вам валить лес и поднимать бревна?

— Какая больная спина? — озадачился Шоукомб. — О чем вообще речь?

— Я о спине, которую вы надорвали, ворочая тяжелые мешки. Вы же сами рассказывали о своей работе в порту на Темзе. Я так понял, что полученная травма не позволяет вам поучаствовать в переноске… к примеру… обычных дорожных сундуков.

Лицо Шоукомба окаменело. Прошло несколько секунд, и показался кончик языка, облизнувший нижнюю губу. Трактирщик вымученно улыбнулся.

— Ах да, — медленно проговорил он, — моя спина. Что ж… у меня был напарник. Он-то и корячился с бревнами. Еще мы наняли пару-другую краснокожих и расплатились с ними побрякушками. Я это к тому, что… у меня ломит спину больше в сырую погоду. А в иные дни я как огурчик.

— А где теперь ваш напарник? — поинтересовался Вудворд.

— Заболел, — последовал быстрый ответ. При этом трактирщик по-прежнему смотрел на Мэтью. — Лихоманка скрутила. Совсем измаялся бедолага и под конец уехал в Чарльз-Таун.