Зов пахарей

– Нет, ты, верно, из манаскертских курдов. Ты зачем это каждое утро под моим окном ходишь, высвистываешь, а? Ты был простым солдатом, я тебя офицером сделал, а потом и вовсе начальником обоза назначил, – может, думаешь, для того, чтобы ты сон мой тревожил?

– Я был гайдуком, полководец, и эта песня с тех пор при мне.

– Гайдуком был! А мы что, по-твоему, с неба упали? Приучайся к воинской дисциплине. Черкеску надел, и вдруг – «ло-ло». А теперь слушай мой приказ. Ты знаешь, наши телеги приводят в порядок, предупреди ребят из национального совета, чтобы завтра же все было готово, так и скажи им, что завтра последний день. Дальше. До сих пор наших коней подковывал Чепечи Саргис. Его нет, найди в Горисе или же среди наших беженцев одного-двух кузнецов, пусть всех лошадей проверят, подкуют. Родник Сосе два дня назад жаловалась, что ее лошадь ходит без подков. И Торгом жаловался. Одним словом, кончай свои «ло-ло» и приступай к делу. Я велел раздать продукты оставшимся в городе беженцам. Узнай, выполнен ли приказ. В сумерки придешь и обо всем доложишь.

– Слушаюсь, полководец.

– Ну, иди.

Весь день Аджи Гево крутился, выполняя поручения полководца. Вечером, когда он, насвистывая, возвращался к командному пункту, что-то вдруг привлекло его внимание.

На берегу реки расселись беженцы. Какой-то хутец оживленно рассказывал им байку.

«Себастиец Мурад из Сарыкамыша безоружный шел в город Тифлис. Генерал Назарбеков вызывает его к себе и говорит: «Мурад, мы с османцем в ладу сейчас, война между нами кончена. Ты что же хочешь, чтобы из-за тебя и Акдраника снова каша заварилась? Быстрее бери свою черную бурку, садись на своего белого коня и уезжай отсюда, пока цел». Мурад берет свою черную бурку, седлает своего белого коня, а сам, красивый, храбрый мужчина, едет на Северный Кавказ. А вдогонку телеграмма идет: мол, нет, ступай еще дальше. Мурад доходит до самого Аштархана.

А в этих краях жил красный командир, звали Ворошилов. Погнал Мурад коня прямо к нему. «Здравствуй», – говорит. И в ответ слышит: «Здравствуй». «Вы с Лениным-пашой, – говорит, – взялись за оружие, чтобы драться за свободную жизнь, а мы, землеробы, против кого? Наша война ведь тоже с беками и богачами, – выходит, что мы с вами заодно». Ворошилов смотрит на него. «Раз ты такой храбрый, – говорит, – и за наше дело, нашему товарищу Степаносу Шаумяну очень сейчас туго приходится. Ступай к нему в Баку».

– «Оружие дай».

Ворошилов выдает ему оружие. И Мурад в тот же день – и конь под ним быстрый, и ружье в руках новое – приходит в Баку к Степаносу Шаумяну.

Этого оставим здесь, вернемся к Андранику.

Андраник, когда приходит в Апракунис, садится, пишет письмо Степаносу Шаумяну: дескать, я, сын кузнеца, Шапинанд из Шапиягарахисара, взял под красное знамя уезды Гохтан, Нахичевань и Мегри. Ночью Андраник идет в Кхнут и отправляет свое письмо по беспроволочному телеграфу.

Шаумян Степанос берет телеграмму Андраника и идет к Ленину: мол, так и так, полководец Андраник со своим войском на вашу сторону перешел.

Ленин спрашивает:

– Андраник чей сын?

– Кузнеца сын, – отвечает Шаумян Степанос.

– Привет пошли Андранику-паше, – говорит Ленин и радуется, что сын кузнеца Андраник поднял над Нахичеванью красное знамя.

Шаумян Степанос садится и пишет ответ Андранику-паше: мол, твой товарищ Себастиец Мурад уже в Баку, а ты что расселся в Апракунисе, быстрее иди сюда. Шапинанд читает письмо Степаноса с приветом от Ленина и идет седлать коня, чтобы вести войско в Баку. Смотрит – Аслана его нигде нет.

– Украли! – кричит паша. – Аслана украли!

Сотник Чепечи Саргис и ерзнкиец Торгом с доктором Бонапартом бегут к нему.

– Где мой конь? – спрашивает паша.

– Не знаем, спроси своего конюха.

Ох как рассердился паша! Отвесил пощечину Чепечи Саргису, еще одну – Торгому, а доктор Бонапарт убежал.

Вызывает Андраник Аджи Гево.

– Где мой конь?

Аджи припоминает, что после Сейдаварской битвы полководец отправил своего коня в Агулисский монастырь нa хранение.

– Да ты ж своего коня монахам на хранение дал, – отвечает Аджи.

– Быстро пошли человека за конем. Я на нем в Баку поеду, Степанос Шаумян зовет меня на помощь.

Аджи посылает в монастырь человека, но тот возвращается с пустыми руками.

– Эх-вах! – вздыхает паша. – С монастырями тоже неладно стало. – И – р-раз! – бьет Аджи Гево по лицу. Аджи от боли и обиды даже кричит. На крик его прибегает Смбат-паша.

– Где мой конъ? – набрасывается на него Андраник. До этого дня Андраник на Смбата-пашу голоса ни разу не повышал, так его любил.

Смбат-паша говорит:

– Давай пойдем найдем коня этого чокнутого, а то он нам покоя не даст.

Чепечи Саргис пошел в Верхний Агулис и Цхну, Торгом пошел в Сейдавар, Аджи Гево пустился обшаривать нахичеваньские горы, а сам Смбат-паша с несколькими сасунцами, Бородой Каро, Чоло и Орлом Пето дошел до самой Джулъфы.

Долго искали, но коня паши не нашли. Что делать, вернулись обратно.

– Ах, пропал мой Аслан! – крикнул Андраник и набросился, избил всех. Больше всего досталось Аджи, Гево…».