Зов пахарей

— Следил за нами, говори?! Поклянись памятью Родника Сероба!

— Клянусь памятью Родника Сероба, я не шпион… Я пришел за кохбской солью.

— А где Кохб, в какой стороне?

— Кохб далеко… Я слышал, вы из Кохба соль привезли.

Андреас продолжал допытываться:

— Кто ты и знаешь ли ты, что такое гром небесный?

— Я… я… клянусь Родником Серобом… — пробормотал незнакомец и вдруг обмяк в руках Андреаса.

43. Кинжал и крест

Курд, испустивший дух в руках Молнии Андреаса, был из людей Аджи Феро.

Кто же был сам Аджи Феро?

Курд по имени Птрхе, голодный и раздетый, вместе с несколькими такими же оборванцами спустился когда-то с Брнашена в Мушскую долину. Первым селом, попавшимся им на пути, был Колосик — в старину здесь были выгоны домов Рыжего попа. Пришельцы поселились в хлевах армян-землепашцев. Потом житель села Хасгюх Парехян Тонапет позвал Птрхе работать к себе мельником, а товарищи Птрхе пошли в пастухи и подпаски. Прошло несколько лет, и Птрхе, явившийся в Мушскую долину с одной-единственной шкурой козла, основал в Колосике ветвь Балахского аширета, став здешним старейшиной.

Аджи Фарыз, или же Аджи Феро, был сыном этого самого Птрхе. После смерти отца Аджи Феро под покровительством османских чиновников прибрал к рукам весь Колосик и большую часть Хасгюха, распространив свое влияние на все курдские поселения в Алваринче, Шмлаке, Эриштере, Мкрагоме и Крдагоме. Захватив земли, граничащие с Хасгюхом, он построил возле родника Севак большой двухэтажный дом с хозяйственными пристройками, окончательно сделав этот край своей вотчиной.

Присвоив Колосик, Аджи Феро запретил колосикским армянам пасти свою скотину на здешних выгонах и собирать хворост в лесу. С колосикской горы, с семи ее родников, в хасгюхские поля сбегало семь ручьев. Аджи Феро не разрешал здешним жителям пользоваться водой из этих ручьев. В колосикском ущелье у крестьян было семь мельниц. Аджи Феро спалил их все дотла и рядом построил свою собственную мельницу.

Короче говоря, этот самый Аджи Феро был приближенным султана. По приказу начальника мушской жандармерии он посылал вооруженных курдов в тот или иной армянский дом; армяне, ничего не подозревая, этих курдов принимали, усаживали за стол, угощали, а курды, откушав, убивали хозяина дома и возвращались в Балак. По личному приказу Аджи Феро были убиты два настоятеля из церкви св. Ахберика (Казар и Петрос), двое старост из Алваринча (Ваан и Смбат) и несколько отцов семейств, почтенных крестьян-землепашцев из Хасгюха, Шмлака и Мкрагома.

Достаточно было Аджи Феро сообщить людям султана, дескать, в таком-то селе появились фидаи, — тут же из Муша или Багеша выходил отряд, и зачастую с пушкой.

У Феро был один брат Али и двое сыновей — Хасан и Махмуд. У него было множество слуг, известных своей жестокостью. Даже его пастухи преследовали фидаи.

Второй богатей и султанский приспешник в Хасгюхе и Колосике был Сло Онбаши. Сло Онбаши был из хаснанских курдов. В Муше он несколько лет был погонщиком ослов, а потом ему сразу дали большую должность. Через Хасгюх проходила шоссейная дорога. В селе была почтовая станция (кордон), на которой всегда находилось двенадцать жандармов. Путники, следующие из Муша в Багеш, меняли здесь лошадей. Сло Онбаши был главным смотрителем на этой станции, и все называли его Кордон.

Оба они, Аджи Феро и Сло Онбаши, через своих слуг установили слежку за фидаи. Особое усердие и рвение выказали в этом деле жандармы Партка Чахо и Амид Онбаши, огородник Шакир, пастух Ипо и слуга Сло — немой Хасо.

На следующий день, после того как мы спрятали в пещере патроны, Аджи Феро сам пришел в Алваринчские горы узнать, что стало с его слугой, которого он отправил шпионить за нами. Могли ли мы, избежавшие стольких опасностей и преодолевшие столько трудностей, мириться с тем, чтобы какой-то разбойник посягнул на наши с таким трудом доставшиеся нам патроны… Вот почему мы не задумываясь решили уничтожить негодяя.

— Ты что за нами следишь?! — заорал Молния Адреас и, оторвав Аджи Феро от земли, поднял его в воздух и сжал в своих ручищах.

— Я не слежу, я пришел узнать, что случилось с моим слугой, он пошел занять у вас соли.

— За солью в Муш идут, а не в Марникский лес. Твой слуга умер.

— Вы убили его!

— От страха он умер, от страха, понял?

— О, какой у тебя ужасный вид, мне тоже страшно. Ты же зверь!

— Это вы нас сделали зверьми!

И когда балакский богатей уже испускал дух в руках Андреаса, а мы с мушцем Тиграном вытащили наши клинки, чтобы ускорить его конец, вдруг откуда ни возьмись священник здешний — запыхавшийся Тер-Кероб с крестом в руках.

Следом бегут, торопятся староста Муко и священник из Тарзу.

— Не делайте этого, ради Христа, на коленях вас прошу! — крикнул Тер-Кероб и упал на колени.

— Отец Кероб, ты божий человек, не вмешивайся в наши земные дела. Наша месть справедливая. Дважды уже твои крестьяне хотели прикончить этого негодяя, и каждый раз ты мешал этому. Убери свой крест, прошу тебя, — сказал мушец Тигран.

— Умоляю, отпустите Аджи Феро. Он добрый курд, и Христос хочет, чтоб такие жили, — вмешался староста Муко.